Я очень хорош в том, что я делаю. Я — ВЕЛИКИЙ детектив, так что обычно в течении первых 10 минут, я нахожу вещь настолько ядовитую, что она их убивает.
КОЛИТ, ВЫЛЕЧЕННЫЙ НЕМЕДЛЕННО
Я принимал молодую пациентку у нее на квартире. Ей было 19 или 20 лет, и у этой девушки был настолько плохой колит, что она несколько дней не ходила на работу. Ее работодатель волновался, и я зашел проверить как у нее дела в качестве одолжения ее работодателю. Она не была моей пациенткой, но знала обо мне и ожидала меня. Она имела постоянные похожие на диарею испражнения, приблизительно 20 в день, и была очень больна.
Мы говорили в течении только одной минуты, и я заметил как в необычном и на очень видном месте на ее пустой стене в спальне висит ее диплом об окончании колледжа. Она выпустилась с отличием, одна из лучших учениц своего класса — что-то, чем много людей гордятся. Когда я сделал по этому поводу ремарку, я немедленно увидел, как изменился весь язык ее тела. Я начал дальше углубляться в эту тему, и тут ей стало плохо.
Как выяснилось, она мне рассказала, что абсолютно ненавидела колледж, каждую минуту, каждый час, каждый день, каждую неделю, каждый месяц и каждый год. Оказалось, что ее родители сказали, что они не будут продолжать поддерживать ее, откажут ей в финансовой поддержке, если она не поступит в колледж. У нее не было выбора. Она пошла туда и ненавидела там каждую проведенную минуту, и все же она поместила свой диплом на самое видное место во всей комнате.
Я спросил ее, могу ли я рассмотреть его поближе. Она выглядела немного нервной, но сказала: «Да», — так что я снял его со стены для более близкого осмотра. Я тогда спросил ее, могу ли я рассмотреть его еще ближе, и фактически вынуть из застекленной рамки. Она сказала: «Нет», — но я объяснил ей что, если я буду ей помогать, то должен все очень близко рассматривать. Я думаю, она тогда подумала, что я ищу в комнате место расположения некоторого редкого грибка, или легионеллы и, выглядя очень нервной и возбужденной, но шатким голосом, она сказала: «Хорошо, можете его достать».
Когда я достал ее институтский диплом из рамки, я понял, что нарвался на золотую жилу. Девушка вся напряглась. У нее по щекам побежали слезы, она начала плакать и что-то лепетать. Я люблю лепет: именно в это время выходит наиболее важная информация. Она фактически начала диалог с ее родителями, вроде: «Я же вам говорила насколько я ненавижу колледж, а вы никогда не слушали и заставили меня туда ходить». Она даже забыла, что я находился в комнате, а я сказал ей: «Эй! А ну глянь-ка», — и порвал ее диплом пополам.
Ну, это оказала на ее тело больше влияние, чем если бы я в нее два раза выстрелил из Магнума 44 калибра. НИЧЕГО СЕБЕ — она сперва полетела спиной вперед на кровать, а затем немедленно рванула вперёд — точно так же, как на пленке с Джоном Ф. Кеннеди, когда его застрелили в Далласе. Она немедленно сжала свой живот от боли, глянула вверх на меня и начала задыхаться, видя что я продолжаю рвать его пополам снова и снова. Ее вырвало.
В общем, по этой пациентке и ее колиту — с изменением пищевой программы, после применения Кишечной формулы #2 и несколько дней времени, ее колит закончился и никогда более не возвращался. Я нашел раздражитель ее колита. Ежедневное напоминание худших лет ее жизни и ее разрыв с родителями. Я избавился от этого, и она излечила себя.
ВЫЛЕЧЕННЫЙ РАК МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ
У меня была пациентка со злокачественной опухолью груди. Это была первая ее встреча с раком, и она ее убивала. Во время посещения ее дома, когда она вела меня по коридору, после того, как я увидел ее спальню, я заметил запертую дверь. Я попросил, чтобы она открыла ее, а женщина сказала: «О, нет. Я не открывала эту комнату уже много лет». «Тем больше причин все-таки ее открыть» — подумал я, и попросил, чтобы она достала ключ. Она сделала это совсем неохотно, и я понял, что тут что-то есть.
Когда я наконец заставил ее открыть дверь, то обнаружил комнату, похожую на детский музей, застывший во времени, довольно пугающий — детская мебель, игрушки, игры и все такое. Большая часть этих вещей была закрыта покрывалами. Я попросил, чтобы она объяснила что это, и она мне сказала, что это комната ее дочери, умершей еще ребенком несколько лет назад. Я полагаю, что ребенку было приблизительно 8. Я мог видеть, когда был в комнате, что этой женщине было чрезвычайно больно здесь находиться.
Я слышал, как люди говорят, что родитель никогда не должен переживать своих детей, и как родителем, я могу полностью понять эту логику. Родитель никогда не готов иметь дело со смертью своего ребенка. Но я мог видеть, что эта комната была для нее ее непогребенным ребенком, могилой, и она должна была ходить мимо нее много раз каждый день, и я могу вообразить, какое горе, гнев, печаль и ад проходили в этот момент через ее разум и тело. И я знал, что эта комната должна исчезнуть.