И вдруг запоздало задумалась: почему никто не снует туда-сюда? Почему повисла такая звенящая тишина? Ответ нашелся быстро, когда молодая женщина взглянула на круглые настенные часы. Оказалось, давным-давно наступило время обеденного перерыва. От перерыва осталось всего-то пятнадцать минут. Но до еды ли было сыщице-романистке Кузиной. Мысли о Панченко затмила новая идея. Нашелся еще один подозреваемый в убийстве Таракановой. Или правильнее сказать - в команде подозреваемых произошла замена: вместо Владимира Ивановича Панченко на роль убийцы выдвигается Денис Бледнов. Кандидатура завхоза отпала по одной веской причине - он вчера провожал погибшую до дома, подозрения тотчас падут на него. Он не дурак, так подставляться не будет. Иное дело Денис Бледнов. Когда княжна очернила его грязными намеками, он сразу улизнул, пренебрегая просьбой коллег проводить полупьяную старушку. Почему бы не подождать ее в подъезде? Ждать пришлось недолго. Старушка поднялась на свой этаж, открыла дверь, убийца незаметно приблизился и... умертвил ее. Потом отодвинул тело и прикрыл дверь.
- Маш, ты чего здесь стоишь? - прервала ее размышления Евдокия.
- Стою, - нашла подходящий ответ Маруся, сбросила оцепенение и протараторила, - Дуся, а ты не знаешь, как убили Тараканову?
Сама не поняла, почему обратилась с этим вопросом к человеку, который увлечен только дизайном одежды. С какого перепуга следователь Антошкин с нею бы разоткровенничался? Собралась как-то оправдать свой "интерес не по адресу", но Кабачкова ее опередила:
- Не у одной тебя все мысли заняты убийством.
- Да уж...
- Вот и наша Нелли...
- А что Нелли?
- Поделилась с нами информацией, полученной от следователя. Ты как раз в медпункт метнулась.
- Волнова? И что за информация? - Мария вскинула брови, спрятав их под челкой - выказала свое крайнее удивление. Как будто Нелли Волнова призналась в преступлении.
- Оказывается, убитую княжну обнаружила соседка, пожалевшая любимца Таракановой, кота Федьку, вернувшегося с прогулки и орущего под дверью. Жалостливая соседка позвонила в дверь, потом начала стучать, в итоге дверь распахнулась сама собой. И перед ней предстало страшное зрелище. - Евдокия смотрела на подругу широко открытыми глазами, полными ужаса.
- Что дальше? - по-деловому осведомилась сыщица-романистка.
- Далее нам неведомо. Это всё, что удалось Волновой вытянуть из Антошкина. Волнова недолго боролась с желанием нам разболтать, посчитала полученные сведения не большой государственной тайной, и красочно описала нападение злоумышленника на старушку, чей кот первым почуял неладное. Не исключено, что следователь ей поведал еще кое-что, но мы пока об этом не узнали. Ты же знаешь Волнову, она выдает новости по крупицам. Комментировать слова Нелли никто не стал. Один Панченко удивился, в чем причина расположенности следователя к Волновой. На что та отреагировала без промедления, бросив привычное "попрошу без намеков". А потом добавила: "Я спросила, Антошкин ответил".
- Можно подумать, она одна такая любознательная. Я тоже спрашивала, но все мои поползновения следователь пресекал на корню. Будто я лицо заинтересованное и, обладая информацией, могу влиять на следствие.
- А то ты не знаешь Волнову, у нее что родственников, что друзей - половина города. Не исключаю, что Андрюшкин входит в число друзей родственников.
- В принципе, какая нам разница, кем он ей приходится. Жаль, не была до конца откровенной. Может, подъехать к ней? Как думаешь?
- Попытайся... Ты уже обедала?
- Пирожок с повидлом съела, Денис угостил.
- Пошли чайку попьем.
- Иди, я сейчас.
Евдокия не успела далеко отойти, как ее окликнула Маруся.
- Дуся, ты что-то говорила о Панченко?
- Ну да. Он заподозрил Волнову в связи с Антошкиным. - Евдокия Кабачкова сдержанно улыбнулась, для широкой открытой улыбки было не то время.
- А сейчас он где?
- Как где? - удивилась Кабачкова, засомневавшись в умственных способностях подруги, - там же, где и всегда. Чем он занимается в обеденный перерыв?
- И ты ОБ ЭТОМ знаешь? - закатила глаза Кузина. - Одна я, как белая ворона...
- Слушай, белая ворона, с тобой всё в порядке?
- Да, а что?
- А то! Панченко играет в шахматы в комнате отдыха на протяжении всех лет, что мы здесь работаем. Его пристрастия не изменят ни землетрясения, ни гром с молнией, ни даже не убийства.
- Точно, как я могла забыть, - сокрушенно покачала головой Маруся. - А до шахмат он был в нашем кабинете?
- Да, разбирал кульман Таракановой. Мы его попросили. Но прервал свое занятие в двенадцать, когда подошло время обеденного перерыва, сказал, потом доделает. Бросил инструмент и ускакал играть в шахматы.
- Странно, что я его не встретила по дороге в медпункт.
- Он мог куда-нибудь заглянуть. - Дуся дернула головой в сторону мужского туалета.
- Денис говорил, что там бачок протекает, - вспомнила Маруся. - Наверное, он занимался бачком, а мы решили, что он еще в медпункте. Тома сказала, что он ушел за полчаса до моего прихода. Перед тем, как туда отправиться, я проверяла, Панченко в его коморке не было... Если он не занимался ремонтными работами, но где он пропадал до того, как зайти к нам в кабинет?
- А то у него дел мало, - быстро отреагировала Дуся встав на защиту безответного умельца на все руки.
- Что дел, что интересов... разного характера у Панченко с головой, - завуалировано высказалась Маруся. - Слушай, Дусечка, а ты ничего подозрительного в коридоре не заметила?
- А что ты подразумеваешь под подозрительным?
- Допустим, человека, который вел себя неадекватно. Или выглядел необычно.
- Ага, проходил тут один в маске-фантамаске и с автоматом Калашникова на груди. Искал тебя, - заговорщицки доложила подруга.
- Шутить изволите. Если есть, что сказать, то говори, - насупилась Кузина, чьи мысли занимало расследование-сочинение. Она еще не определилась, чем именно хочет заниматься: сочинением детективной истории, в основе которой лежит реальное убийство, или планомерным расследованием настоящего убийства без личностных отношений к коллегам.
- Не знаю, что считать подозрительным... Ладно, мое дело сказать, а тебе решать. Я вышла в коридор к кофейному автомату, когда Панченко только приступил к работе, начал раскручивать болты. При этом издавал такие зубодробильные звуки, что моя и без того опухшая голова, еще больше увеличилась в размере. И кого я увидела в коридоре?! Нашу докторшу, Звенигородскую. Еще подумала, что кому-то заплохело, вот ее и вызвали. Но в ее руках не было ничего. И вспомни, она приходит сюда в редких случаях, чаще Тамара.
- Как она выглядела?
- Так, словно ее только что вытащили из стиральной машинки. Я еще подумала, что попалась взбалмошная пациентка, которая сошлась с ней в рукопашной. И еще парфюм, - подкатила глаза Евдокия. - Это что-то с чем-то, скажу я тебе. Купалась она в нем что ли?! Нельзя же медицинскому работнику любого ранга обильно поливать себя духами. Такой запах способен свалить с ног здорового человека, чего уж говорить о больных, с которыми ей приходится иметь дело. У меня после ее шествия по коридору в носу засвербело, про голову я, вообще, не говорю. Доконали меня и завхоз, и врачиха. Двойной кофе спас... Но все равно чувствую себя не комильфо. Как думаешь, может мне отпроситься после обеда? Мастер-ломастер снова придет и начнет курочить кульман.
- Вот значит как. Тогда я начинаю кое-что понимать.
- Маша, я правду говорю - голова раскалывается. Я ничего не придумываю.
- О Звенигородской тоже правду сказала, не присочинила, чтобы найти причину слинять с работы?
- Век воли не видать, - поклялась Дуся без намека на веселье. Мина на лице была скорбно-сочувствующей, будто она стояла перед гробом безвинно почившей Таракановой.