Коля Пиноккио поднялся без посторонней помощи, занял свое место за партой. Павловская не вернулась за первую парту, где раньше сидела, осталась с ним. Даша сидела позади.
– Белая, – обратилась Мария Петровна к Даше, – на тебя это не распростроняется! Встань! Мы не закончили.
Даша вышла из-за парты.
– Ты на кого похожа? – зарядила вопрос Мария Петровна.
– Волочкова в аду, – вставила Кошкина – высокая, рыжая, спелая девочка, засмеялась и заразила Хвалея с Костальцевым.
– Очень остроумно, Кошкина! – упрекнула ученицу в отсутствии чувства юмора классный руководитель.
– Это вы меня сейчас дурой выставили? – догадалась Кошкина.
– Кошкина, нафига тебе мозги? – заметил Костальцев. – С такими буферами!..
– Можно подумать, у тебя они есть! – возразила Кошкина.
– Уж побольше твоих, – заявил Костальцев.
– Мне долго еще стоять? – это Даша спросила Марию Петровну, переминаясь с ноги на ногу.
– Постоишь, – отозвалась Мария Петровна.
– Отпустите ее, Мария Петровна, в туалет, – Костальцев оглянулся и заметил, как Даша топчется на месте, – а то Белая нас затопит.
– Чё сказал? – подошла Даша к Костальцеву, взяла с его парты хрестоматию по русской литературе и шандарахнула ею ему по голове. Взбешенный и ошарашенный, Костальцев рванулся за убегающей девочкой, но на его пути вырос Коля Пиноккио, за которым Даша и спряталась.
– Пиноккио, – цедил Костальцев, – ты попутал что-то? Чё ты встреваешь вечно? Страх потерял, чмо?
– Потерял, – ответил Коля. – А за чмо ответишь.
– Хвалей, – Костальцев просил помощи друга, – зацени, как это быдло заговорило?…
– Заткнулись все, мать вашу! – заорала Мария Петровна так, что многие позажимали уши. – Костальцев, сел на место! Белая и Кот – вон из класса! Костальцев, сказала, сел на место! Белая и Кот, я не по-русски выражаюсь?…
– Чао! – выбросила Даша воздушный поцелуй в класс, подхватила сумку и вышла за дверь. Коля Пиноккио поспешил за ней.
– Даш! – окликнул он одноклассницу. – Подожди!..
– Отвали, Пиноккио! – не оборачиваясь, отозвалась Даша. – Рэмбо недоделанный, блин!
– Да что я не так сделал? – воскликнул Коля Пиноккио.
– Да все так ты сделал! – остановилась Даша и повернулась к нему. – Только достал уже, понимаешь? Я не нуждаюсь ни в твоей защите, ни в твоей помощи! Не ходи за мной просто, и все!
Даша снова повернулась к Коле Пиноккио спиной и поспешила прочь от него, лишь бы не видеть и не слышать. Она зашла в туалет, забралась на подоконник с ногами, ноги вытянула во всю длину, опершись спиной о стену. Достала сигареты из сумки, зажигалку, закурила. Видела бы сейчас мама свою дочурку! Вот удивилась бы! С ней точно что-то происходило, меняло, колбасило так, что сама себя не узнавала. Агрессия в поведении стала порядком вещей. Но ведь реально относиться к кому-то с уважением нереально. Все какие-то лживые, двуличные, лицемерные, на кого не посмотри. Классуха вообще в истерике ничего не догоняет. Отстала от жизни со своими Пушкиными и Лермонтовыми. Хвалей – дебил, Костальцев – недоумок, Кошкина – дура… Одни уроды вокруг. Раз Даша не хочет быть, как все, как-то выделяется из толпы дегенератов, значит, ее нужно гнобить, значит, у нее не все дома и ее надо изолировать от общества. Пипец!..
Ляпнула дверь. В туалет зашла Павловская. Даша инстинктивно выбросила руку с сигаретой в форточку, не заметив, кто вошел. Полсигареты улетело.
– Блин, Павловская, – сердито высказалась, – предупреждать как-то надо…
– А чё такое-то? – не поняла Таня, подходя ближе к подруге.
– Да ничё, – махнула рукой Даша, – проехали. – Она достала пачку сигарет из сумки. – Курить будешь? – спросила. – Угощайся, – предложила.
– Откуда? – взяла сигарету Павловская.
– От верблюда, – ответила Даша.
– Чё злая-то такая? – заметила Таня.
– Да не знаю, – пожала плечами Даша. – Достали все. Еще Пиноккио этот…
– А где он? – поинтересовалась Павловская.
– Не все ли равно, где? На рифму не нарывайся, – усмехнулась Даша.
– Чего ты так с ним? – упрекнула подругу Таня. – Он же защищает тебя…
– Не хватало еще, чтобы за меня какой-то чмошник заступался, – вывалила Даша.
– Зря ты так, – возразила Павловская. – Ему после сходняка – полный капец. Между прочим, из-за тебя.
– Я его не просила.
– О таких вещах не просят. Жалко его просто.
– Так пойди и утешь, если жалко, – посоветовала Даша.
– Да чё ты заводишься, – сказала Павловская, – на ровном месте. Ничего не скажи тебе…