Я также благодарен выдающемуся ученому Льву Марковичу Веккеру, тоже ныне покойному, чьи лекции в Ленинградском университете в 1960-е годы помогли мне в формировании психологического мировоззрения.
Огромную помощь в виде советов, консультаций, предоставления издательских прав на публикации и просто дара дружеского общения оказывали мне на протяжении многих лет мои зарубежные друзья и коллеги — Грегг Смит, Том Грининг, Эндрю Сэмуэлс, Ренос Пападопулос, Майкл Адамс, Поль Кюглер, Луиджи Зойя, Ненси Кейтор, Грег Могенсон, Алан Гюггенбюль, Джон Биби, Том Кирш, Рудольф Ритсема и другие. Всем им огромное спасибо.
В моих начинаниях меня многие годы организационно и дружески поддерживал московский фотохудожник и оригинальный мыслитель Александр Сидоров. Именно благодаря его творческой инициативе в 1999 году начал выходить альманах «Новая Весна» и состоялся ряд важных аналитических публикаций в издательстве «PentaGraphic». Я сердечно и глубоко признателен ему.
И наконец — the last but not the least, — без каждодневной нравственной и бытовой поддержки моей супруги, Наташи, ничего из когда-то задуманного и постепенно реализовавшегося, вряд ли бы смогло осуществиться. Ее — душевную — помощь невозможно оценить, столь она велика.
Раздел 1. Душа и ее окрестности
Что такое глубинная психология и почему глубинная психология «глубинная»?
Конспект лекции, прочитанной летом 1999 года в Институте биологии и психологии человека, Санкт-Петербург.
Термин «глубинная психология» (от нем. Tiefenpsychologie) был предложен Юджином Блейлером в 1913 году для обозначения «новой науки» — психоанализа. Он является «зонтичным» обозначением целого ряда различных психологических теорий, исследующих взаимосвязи между сознанием и бессознательным, и относится к психотерапевтическим системам, разработанным Пьером Жане, Вильямом Джемсом, Зигмундом Фрейдом, Альфредом Адлером и Карлом Юнгом. Хотя представление о бессознательном использовалось еще задолго до появления психоанализа — в частности, месмеристами и гипнотистами (Элленбергер, 2001), — свое первое «глубинное» обоснование, да еще с претензией на научность, оно получило в работах Фрейда. Интерес как создателя психоанализа Зигмунда Фрейда, так и основателя аналитической психологии Карла Юнга был в особенности сконцентрирован вокруг понятия бессознательного. При этом внимание исследователей было перенесено с деятельности по расчленению наблюдаемых вещей к рассмотрению их в глубине — на смену видению пришло «проницание». «Глубина» относится к тому, что находится под поверхностью психических проявлений: поведением, конфликтами, отношениями, сновидениями, социальными, религиозными и политическими событиями, в которых отражается душевная динамика. В это «что» входят некоторые глубокие фантазии или образные системы, недоступные для ряда буквалистских подходов, не признающих, в частности, бессознательное психическое как метафору, а психическое в качестве реальности. Выражение «видеть насквозь» приобрело аналитическую форму. Новая область знания получила и новое основание, менее ориентированное на физические связи и сконцентрированное, прежде всего, на философии и метафизике в своем стремлении к более глубокому постижению сути вещей.
Но это новое основание было совсем не новым, а, напротив, весьма старым, восходившим к трудам Гераклита (VI век до н. э.), в которых связывались вместе понятия глубины и души:
«Границ души (psyche) тебе не отыскать, по какому бы пути ты ни пошел: столь глубока ее мера (logos)» (Фрагменты ранних греческих философов, 1989, с. 231).
В гераклитовском образе «глубока» обозначена специфика души и сфера душевной деятельности: она имеет собственное измерение, не укладывающееся в понятие физического пространства.
Можно считать, что с момента появления психоанализа в европейской истории психическое претворилось в жизнь и душа обрела свое качество и измерение. Изучение души стало означать хождение «вглубь», поскольку всякий раз, когда мы движемся в психологическую глубину, в это движение вовлекается душа. Душевный логос, или психология, подразумевает странствие по душевному лабиринту, двигаясь по которому мы никогда не достигнем достаточной глубины.
С момента своего появления глубинная психология была занята выслушиванием того, что вытеснено на задворки культуры и индивидуального сознания, будь то болезненные симптомы или различные формы политического или культурного сопротивления, включающие массовые беспорядки, — язык неуслышанного состояния, оставшийся без внимания. Тенденцией такого языка, будь он личным, культурным, архетипическим, экологическим или духовным, является, в соответствии с юнговским высказыванием, построение того или иного мифа, облаченного в одежды, соответствующие времени и культуре.