— А вы кто такая? — набычившись, поинтересовался Адам.
— Я… — Тамара оглянулась на меня, очевидно, ища помощи, но я только милейшим образом улыбнулся.
— Я подруга вашего папы, — ответила она в итоге, бросив на меня взгляд, ясно говоривший — ну я тебе припомню, Разумовский.
Я только губы поджал. Ну все, она подписала себе практически смертный приговор. Лучше ей было не знать, какая участь поджидала обычно моих так называемых «подруг».
— Так как это случилось? — снова спросила Тамара, кивая на разбитые тарелки.
Официант попытался было открыть рот, но оттуда вырвалось только нечто, похожее на кваканье.
— Мы хотели тортик! — захныкала наконец Дина. — Папа сказал, что надо пожрать, раз пришли!
Я тут же ощутил на себе осуждающий взгляд ночной жрицы, хотя казалось бы — а судьи кто? Передернул плечами:
— Вообще-то я сказал не так, но суть, в целом, передана верно. Ну а что еще делать на свадьбах, скажи на милость?
Тамара лишь вздохнула, потом снова спросила у детей:
— И что же было дальше?
— Я подсадил Дину, чтобы она достала до верхушки, — вступил в разговор Адам. — Мы хотели аккуратно взять себе немножко…
— А потом пришел этот плохой дядя и стал кричать, что нельзя трогать торт! — перебила Дина. — Он так топал ногами, что выронил от злости тарелки! Он нас напугал!
— Неп-п… Да! — попытался защититься официант.
— Вот, он даже не скрывает! — обвиняющим тоном заявил Адам.
Ну, все понятно. Эти двое наверняка толкнули этого несчастного, а потом устроили истерику.
— Ладно, довольно, — постановил я. — Идем отмываться.
— А тортик? — захныкала Дина.
— Позже!
— Дети хотят тортик! — вмешалась Тамара. Зря, но выбор ее.
Все дальнейшее случилось молниеносно. Один поворот, одна подножка — и вот уже ночная жрица сидит задницей в торте. Или это торт в ее заднице? Так сразу и не понять. Жаль только, что десерт теперь точно никто не попробует.
Официант заплакал. Дети тоже. Надо заметить, у официанта получилось искреннее.
— Тетя раздавила тортик! — заныла Дина и ей заунывно вторил вой Адама.
— Помочь? — поинтересовался я, протягивая Тамаре руку.
Она за нее действительно схватилась. А в следующее мгновение мне в лицо летел кусок бисквита со словами «ну ты и сволочь!». Краем уха я при этом уловил знакомое коварное хихиканье.
— Ты что творишь? — рявкнул, отплевываясь от сладкого липкого крема.
— Ты подставил мне подножку!
— Я?! Ты в своем вообще уме, женщина?!
— Эт-то в-все он-ни, — жалобно проплакал рядом официант, но его почти никто не слушал.
— А кто же?! — воскликнула Тамара.
— Ну догадайся! — огрызнулся я в ответ.
— Очень удобно все валить на детей!
— Да, прямо как сидеть бампером в торте!
Переведя дыхание, мы продолжили расстреливать друг друга, только уже глазами. Наконец, не выдержав, я расхохотался. Все-таки царица в торте — изумительное зрелище!
— Пошли, надо отмыться, — выдохнул, когда смех наконец иссяк.
— Без тебя справлюсь, — отрезала Тамара, но все же пошла за мной в сторону уборной.
Быстро вымыв лицо, я вытер руки и кинул взгляд искоса на Тамару. В попытке рассмотреть себя сзади она сейчас походила на собаку, которая пытается поймать свой собственный хвост, сворачивая при этом шею. Тяжело вздохнув, она в итоге все-таки спросила:
— Ну что там?
Я окинул взглядом ее задницу и похабно ухмыльнулся.
— Там твоя задница. Весьма выдающаяся, должен заметить.
— Спасибо, я знаю! Платье сильно измазано?
— Нууу… — протянул я. — Думаю, очистить можно.
— У меня нет запасного, — пробормотала она. — Придется оттирать.
— Наклоняйся, — великодушно предложил я.
— Это еще зачем?
— Помогу оттереть. Все-таки это мои дети постарались. Но если у тебя есть еще какие-то предложения насчет того, что можно делать с твоей задницей, направь их мне на рабочую почту и мой помощник непременно все рассмотрит.
— Иди ты к черту! — прошипела в ответ Тамара, а в следующее мгновение мне в руку был сунут носовой платок. — Давай!
— Обожаю нетерпеливых женщин, — усмехнулся я, кладя руку на ее зад.
С исключительно приличными целями, конечно же!
Но это, впрочем, не точно.