Глава 21.
Младший сержант из нашего призыва Саня Самсонюк сдал экзамены на допуск, и теперь начальниками смены мы ходили через двое суток на третьи. В наряды нас по-прежнему не ставили. Случилось это в воскресенье, когда начальником смены был Самсонюк. Я заступал старшим смены в ночь, а Николай дежурил в дневную смену, чтобы утром следующего дня сменить Саню. Но так получилось, что старшим в дневную смену заступил не Николай, а черпак Денченков, который стажировался на начальника смены. Ну да обо всем по порядку. Деды во всю готовились к дембелю: заканчивали оформлять дембельские альбомы, втихаря украшали парадки. Приятных дел перед дембелем было много. На дежурства они еще ходили, но только простыми радиотелеграфистами и только в сети РТВ. Их рабочие места находились в отдельной комнате, расположенной над общим залом. Там же, но в другой, большой, комнате, располагались все остальные специалисты, обеспечивающие оперативное управление радиолокационными подразделениями нашего корпуса. Если я скажу, что у нас в части совсем не было самоволок, то, конечно же, это будет неправда. Хоть и очень редко, но в "самоходы" солдаты бегали. И как это ни парадоксально, но уйти в самоволку легче всего было во время боевого дежурства в радиосети РТВ. Обычно это делалось в выходной день, когда в части было меньше всего начальства. Да и кто будет в роте искать солдата, который, согласно приказу, находится на боевом дежурстве? В комнатке сети РТВ было всего два рабочих места. От другой комнаты ее отделяла стена, половина которой была стеклянной. Так что дежурившие радиотелеграфисты были всегда на виду. Два раза за смену их по одному подменял один из радистов сети оповещения, так как эти сети работали только на передачу данных. Обычно вся работа в них была два раза в сутки, утром и ночью. В это время для проверки связи передавали заранее подготовленные оперативным дежурным радиограммы. В остальное время дежурные радисты сети оповещения были свободны, так как радиоэфир они не слушали, в отличие от других сетей. Обычно дежурить в "оповещения" назначали одного "старика" и одного "молодого". Вот этот молодой и подменял по очереди радиотелеграфистов других сетей, когда наступало их время идти на перекур. Был в призыве, собирающемся на дембель, такой младший сержант Николай Попов. За что ему присвоили сержантское звание, никто понять не мог. Да, радиотелеграфист он был неплохой, но таких у нас было больше половины личного состава роты. Младший командир же он был никакой, поэтому ровно через две недели слетел с должности командира отделения. Одно время он стажировался на начальника смены, но так и не смог сдать экзамены на допуск. Так и сидел младший сержант Коля Попов старшим радиотелеграфистом. Пару раз его назначили в наряд дежурным по КПП, но он забыл отметить вечером возвращение командирской машины. Эта забывчивость закончилась ночными поисками командирского уазика в то время, когда он стоял в гараже, а водитель спокойно спал в казарме. Попова в наряды ставить перестали. И вот став дедом, Коля решил сходить в самоволку. И как это было ни смешно, но отношение к этому решению, хоть и косвенно, имел старшина передающего радиоцентра прапорщик Вася Лапин по прозвищу Залупа. Даже не он сам, а его жена Надя. Надежда Лапина была разбитной, довольно смазливой женщиной годов примерно тридцати. Она работала уборщицей в штабе, а в свободное время гнала отличный самогон, которым Вася снабжал в случае необходимости офицерский состав части, а также население окрестных деревень за довольно умеренную цену. Правда, был у Надежды один пунктик. Про таких, как она, обычно говорят "слаба на передок". Любила жена прапорщика Лапина это дело, да так, что Вася один раз давал обещание командиру части: "Всё, товарищ майор, больше моя Надька с солдатами спать не будет". А на вопрос командира насчет офицеров ответил прямо и правдиво: "Не могу знать, товарищ майор, они старше по званию. " Вот к этой Надьке и решил сходить в самоволку ставший дедом младший сержант за месяц до своего дембеля. Уж не знаю, где они пересеклись и договорились. В принципе такое было возможно. И несколько раз ребята бегали в самоволки, и все обходилось. Самовольщик заранее договаривался со старшим смены, обычно они были одного призыва. На время самоволки дежурить в РТВ посылали молодого из оповещения. Никто из оперативных дежурных и их помощников не знал радиотелеграфистов в лицо. Ну сидят двое за стеклом, связь есть - значит, все в порядке. Через некоторое время самовольщик возвращался, и все было шито-крыто. Может быть, и сейчас все бы прошло без последствий, если бы не тупость Кольки Попова. Почему-то он решил, что раз он дед, то ему теперь все можно. Для начала он ни с кем не договорился, чтобы его подменили на время самоволки. Когда подошло время уходить, он просто позвонил по внутренней связи старшему смены и попросил его подменить, так как ему нужно в туалет. Денченков, а старшим смены был он, отправил в РТВ подмену. А пришедшему на подмену молодому зарвавшийся дед приказал: "Сиди здесь, салага, пока я не вернусь! " И, может быть, все самоходчику и удалось бы, но закон подлости никто не отменял, особенно когда все организовано через одно место, как у Попова. Мы уже забывать стали про американские шары-зонды. Давненько эти шары-шпионы не заносило в наши края. А тут сразу два. Поднимать им наперехват истребители давно перестали. Шпионской информации эти шары собирали с гулькин нос, а зачастую вообще не собирали, а из пулемета, установленного на истребителе, сбить такой шар было невозможно из-за его конструктивных особенностей. Конечно, можно было его долбануть зенитной ракетой класса "земля-воздух", но овчинка не стоила выделки. Пуск каждой ракеты стоил огромных денег, а информации, содержащей военную тайну, на тех шарах обычно не было. Вот и болтались эти шары в воздушных рубежах нашей Родины, пока ветер не уносил их куда-нибудь за пределы СССР. А вот нам они прибавляли работы и основательно портили нервы. Относились эти шары к "не заявленным целям", значит, должны были сопровождаться всеми службами ПВО. Такова была специфика службы в противовоздушной обороне. Обычно это происходило так. Как только радиолокаторы обнаруживали цель, ее координаты передавались на КП ПВО, ответственный за эту часть воздушного пространства. Оперативный дежурный сверялся с графиком движения самолетов, заявками на перелеты военных, медицинских, геологических самолетов и вертолетов, а также с полетами сельскохозяйственной авиации. Если цель оказывалась "заявленной", то данные о ее движении передавались только планшетистам, и они наносили на планшет маршрут движения цели. Но если цели присваивалась категория "не заявленной", то включались все службы. Координаты продвижения таких целей передавались из подразделений РТВ по всем линиям связи к нам на КП, а уже с КП шли всем подразделениям. И самыми главными тут были сети оповещения, так как по ним шла информация о цели на все КП ПВО нашего региона. К радистам сети оповещения подсаживался (блин, даже не знаю, как называлась эта должность) солдат с гарнитурой на голове и повторял отчетливо и громко те цифры, что ему диктовали в наушник. Радиотелеграфист сети оповещения вел передачу этих цифр в сеть прямо с голоса, на запись просто не оставалось времени. Поэтому в сети оповещения дежурили только те радиотелеграфисты, которые в совершенстве могли работать на датчиках всеми пальцами, успевая еще и прослушивать в наушниках то, что они передают, чтобы вовремя исправить ошибку, если случайно нажал не ту клавишу. И вот картина маслом: забегают в "оповещение" два этих "говоруна" - в одной сети есть радиотелеграфист, он же по совместительству старший смены, а второго-то нет. Предупреди Попов начальника или старшего смены, будь Саня Самсонюк более опытным начальником смены, может быть, все и пошло бы по-другому. Но как пошло, так и пошло. Самсонюк спросил у Дененкова, где второй радист. Тот вспоминает, что радист ушел в РТВ подменять дежуривших там на время перекура и до сих пор не вернулся. А оба "говоруна" уже диктуют координаты цели. Саня хватает трубку прямой связи с РТВ и приказывает молодому, перемежая свой приказ множеством матерных слов, бросить смотреть на ножки планшетисток и пулей лететь в "оповещение". Молодой, не смея ослушаться грозного приказа начальника смены, через