минуту вбегает в "оповещение" и, ничего никому не сказав, начинает передачу данных в сеть. Минут на пять все, вроде, успокаивается. Но тут в помещение влетает прапорщик, дежурный по радиосвязи, и спрашивает у Самсонюка, почему тот снял дежурного радиста с РТВ, когда там полным ходом идет работа в обеих сетях. Только тут вернувшийся из РТВ смог объяснить, что Попов еще не вернулся с перекура. ДРС аж за голову схватился! Оказывается, об отсутствии на боевом посту радиотелеграфиста уже доложили оперативному дежурному, а тот вызвал к себе дежурного по связи, "вставил ему клизму" и приказал вызвать на КП ответственного по роте радиобюро. Сам же посмотрел в своем экземпляре "Приказа" фамилию и звание радиотелеграфиста, который в настоящее время должен был дежурить в сети РТВ. ЧП уже было не замять. Прибывшему по его приказу на КП старшине нашей роты (ответственным в тот день был он) оперативный дежурный приказывает найти пропавшего солдата, а также вызвать в часть командира нашей роты и начальника узла связи. После этого докладывает о происшествии командующему корпусом. Тот, в свою очередь, приказывает каждые полчаса докладывать ему о происходящем на КП. Прибывший начальник узла связи выстраивает всю нашу роту, но, где Колька Попов, никто не знает. Этот оборзевший мудак даже своим дедам не сказал, что пойдет в самоволку к Надьке Лапиной. Уже было решено подключать к поиску военную прокуратуру. Шутка ли, с боевого дежурства пропал солдат! И именно в этот момент на КПП появился младший сержант Попов с довольной, как у нагулявшегося кота, рожей, да еще и немного подвыпивший. Люди! Я до сих пор удивляюсь, как наш майор смог удержаться и не заехать кулаком в эту пьяную морду, когда Колька заплетающимся языком пытался что-то объяснить. "Уж лучше бы тебя и правда диверсанты украли и убили! - только и сказал командир части и, немного подумав, добавил, - хотя кому такое говно нужно... " После чего отправился на КП докладывать оперативному дежурному о том, что солдат найден. Выслушав доклад, оперативный в свою очередь доложил командующему. Приказ командующего был такой: "Попова разжаловать в рядовые, вызвать вооруженный конвой из гарнизонной комендатуры для доставки нарушителя на гарнизонную гауптвахту. Пока конвой не прибыл, командиру роты получить оружие и лично охранять преступника. " На плацу выстроили весь личный состав части, свободный от нарядов и дежурства. Кольку Попова поставили перед строем, и командир части огласил приказ командующего. Затем, с огромным удовольствием, сорвал лычки с погонов бывшего младшего сержанта и добавил, что дело рядового Попова, самовольно покинувшего боевое дежурство и территорию части, будет завтра передано в военную прокуратуру, а затем и в трибунал. После чего приказал старшему лейтенанту Майорову отвести "эту тупую скотину" на КПП и не отходить от "этой сволочи" ни на секунду, пока не передаст его с рук на руки гарнизонному конвою. Майоров повел плачущего в голос "залетчика" на КПП, а командир отправился в штаб, приказав отыскать и прислать к нему прапорщика Васю Залупу. Видно решил для успокоения нервной системы выпить Надькиного самогона. Ревущему и размазывающему по лицу сопли и слюни Попову пришлось пройти перед всем строем, но, знаете, никому его не было жалко. Я не заметил ни одного хотя бы немного сочувствующего взгляда, брошенного на этого два часа назад ещё "дедушку Советской армии". А ведь стоило Кольке предупредить того же Денченкова, и до таких последствий бы не дошло. Тот бы просто позвонил в роту, и на замену Попову быстренько бы прислали любого свободного радиотелеграфиста, и дальше нашей роты скандал бы не пошел. Но история, как говорится, сослагательного наклонения не имеет. Через пару дней в часть приехал следователь военной прокуратуры в звании капитана. Он под протокол допросил Самсонюка, Денченкова, второго радиста сети оповещения и сети РТВ. Затем переговорил с Колькиными однопризывниками. Побеседовал с Майоровым и уехал. Правда, сказав при этом, что дело ясное и в ближайшее время нужно ждать трибунала. А знаете, что было самым обидным? Этот шар-шпион улетел из зоны ответственности нашего корпуса ровно через десять минут после обнаружения отсутствия Попова на боевом посту. Будто бы ЦРУ США специально запустило этот шар для устранения военного радиотелеграфиста второго класса младшего сержанта Попова. Но так мы шутили уже потом. А первое время после Колькиного залета всей части очень сильно закрутили гайки. Даже выйти по малой нужде с КП можно было только с разрешения начальника смены, причем о времени выхода и возвращения делалась отметка в специально заведенном для этого журнале. При этом время отсутствия не должно было превышать десяти минут. Озверевший от командирских "клизм" и получивший выговор в личное дело "за развал в роте воинской дисциплины" старший лейтенант Майоров решил отыграться на всем Колькином призыве. Обычно деды в наряды не ходили, а если и заступали на дежурство, то только в сети РТВ. Сейчас они стали ходить в караул и "летать" на дежурство в сети ЗРВ и ИА. Эти сети находились сразу за стеклянной стеной оперативного зала, и радисты были постоянно на виду у оперативного дежурного и его заместителей. Обычно, по многогодичной традиции, дежурили в этих сетях только молодые. Деды попытались "качать права", но Майоров клятвенно пообещал за малейшее нарекание или нарушение отправить их на дембель тридцать первого декабря в двадцать три часа пятьдесят девять минут по местному времени, и все вопросы у дедов отпали сами собой. К тому же в казарме был проведен грандиозный шмон. Из найденных дембельских альбомов старлей лично вырвал все запрещенные фотографии. С дембельских парадок были срезаны все неуставные украшения, а также ротный реквизировал все значки, которые не были записаны в личные карточки военнослужащих. Вы бы послушали, какими словами вспоминали своего однопризывника деды. Закрыв Попова на "губе", командир в первую очередь сберег его здоровье. Не избежала наказания и "коварная обольстительница" Надька Лапина. Ее лишили квартальной премии и тринадцатой зарплаты. Поначалу командир хотел ее уволить и вместе с ней "рогатого" мужа Васю. Но с прапорщиками в части и так была напряженка, да и с обязанностями старшины роты Залупа худо-бедно, но справлялся. А не увольнять Надьку командира уговорили замполит с начальником штаба, напомнив о крепости и убойной силе, изготавливаемой ею самогонки. Васька пытался сам наказать неверную женушку, даже решил ее побить для профилактики. Но только он попробовал вечером после службы повысить на нее голос, как супружница, для которой муж-недотепа давно потерял всякий авторитет, перетянула его по спине черенком попавшейся ей под руку лопаты, затем выгнала Васю во двор, приказав ему ночевать в сарае.