торую раньше никогда в части не видел. Миловидная шатеночка лет двадцати следила, как ловко управляется Сима штекерами коммутатора, соединяя нужных абонентов. Я постоял еще пару минут, любуясь незнакомкой, а затем пошел искать Николая дальше. Оказалось, что Николай с Лехой закрылись в каптерке и подгоняли перед отпуском парадку. Не знаю почему, но друзья чувствовали себя виноватыми передо мной. В отпуск-то ехали они, а не я. И хоть я им тысячу раз говорил, что они тут ни при чем и никакой обиды у меня на них нет, они всячески пытались загладить эту несуществующую вину. Вот и сейчас, едва увидев меня, каптер включил электрочайник, достал заварку, сахар и печенье. Решив с Николаем какой-то там вопрос и выпив стакан крепкого, душистого чая, я собрался идти дежурить дальше, предварительно перекурив. Друзья решили отправиться на перекур вместе со мной. В курилке я как бы невзначай спросил у Николая, кто это дежурит с его Симой сегодня на коммутаторе. Николай объяснил, что это и есть та новая девушка, из которой Сима должна сделать высококлассного специалиста, чем и занимается буквально днем и ночью. В телефонном отделении приболели сразу две телефонистки, и Симе приходилось дежурить ночь через ночь. Конечно, девушка-стажер постоянно дежурила с Симой. Звали девушку Вера. Вернувшись на КП, я еще раз заглянул на коммутатор, вроде как передать Симе привет от Николая, а на самом деле, чтобы еще раз увидеть девушку. С этого дня я старался как можно чаще бывать на КП, даже в те дни, когда не дежурил. И, конечно, при каждом удобном случае наведывался на коммутатор. Конечно, это не прошло незамеченным Николаем и Симой. Николай тут же загорелся идеей женить меня на Вере, чтобы на дембель уехать с женой не только ему. Даже провел на эту тему беседу с Симой. Как мне потом рассказывала Вера, Сима ей каждый день меня расхваливала и советовала "не терять такого парня". Но с женитьбой я торопиться не собирался, о чем и заявил Николаю. Приближался новый, 1976 год. Год нашего дембеля. Двадцать пятого декабря уехал в отпуск Леха Кириллов. Перед самым отъездом он передал мне несколько банок консервов из оставленных нам Эдиком Азизовым. Нужно же нам было достойно встретить дембельский год. А пока все шло по накатанному. Никаких событий не происходило. Сутки дежурства — сутки отдыха. Странно, но мне даже в увольнение не хотелось, хотя новоиспеченный капитан Майоров и предлагал его незадолго до Нового года, и был страшно удивлен моим отказом. Наверное, сейчас мое состояние перед Новым годом назвали бы легкой депрессией. Не знаю. Но мне, и правда, ничего не хотелось, ничего особо не радовало и не огорчало тоже. Как говорится, прошел день, да и хрен с ним. И только короткие встречи на коммутаторе с девушкой Верой были мне небезразличны. Наступило тридцатое декабря. Утром я сменился с дежурства и, позавтракав, завалился до обеда спать. Проснувшись, я решил покурить. В курилке находилось несколько салаг из учебного взвода. Прислушавшись к их разговору, я понял, что сегодня вечером в столовой состоится предновогодний вечер. Такие вечера в части проводили каждый год тридцатого декабря. Вечер начинался через час после ужина и продолжался почти до самого отбоя. В прошлом году я на вечере не был, так как находился на дежурстве. Особо меня туда и не тянуло. Да и мероприятие это было добровольное. Хочешь идти - идешь, не хочешь — смотришь в казарме телевизор или забиваешь козла в домино. Я уже решил было не идти, но тут меня нашел Николай. Он на вечер пойти не мог, так как сменил меня на дежурстве, а вот Сима его собиралась. Николай попросил меня не давать Симе скучать и проследить, чтобы к ней не цеплялись "всякие козлы". Мой друг элементарно ревновал. Я уже собрался отказать ревнивцу, но тут Николай сказал, что на вечер с Симой идет и Вера. Это в корне меняло дело. Заверив Николая, что не отойду от девушек ни на шаг, я пошел к ротному. Майоров был в хорошем настроении. Пришло подтверждение, что весной ему можно поступать в военную академию, и наш ротный капитан был на седьмом небе от счастья. А так как моя заслуга в этом деле тоже была немалая, я решил действовать внаглую. - Разрешите обратиться, товарищ капитан? - обратился я к ротному, зайдя в канцелярию роты. И, получив разрешение, продолжил: - Мне нужна увольнительная на два часа. - А что ты успеешь за два часа? Только до Челябинска добраться, у электричек сейчас окно в расписании. - Нет, товарищ капитан, вы не поняли, мне нужна увольнительная на два часа после отбоя. От такой наглости наш новоиспеченный капитан аж подскочил вместе со стулом, на котором сидел. - Ты понимаешь, о чем просишь? – заикаясь, спросил он. - Так точно, товарищ капитан, понимаю, — ответил я, глядя Майорову прямо в глаза. - Ладно, рассказывай, только не ври, — сказал ротный таким тоном, что я понял, увольнительная у меня будет. И я ему честно рассказал, что хочу после вечера проводить домой понравившуюся девушку и что увольнительная мне нужна на всякий пожарный случай. А вдруг кому-то из офицеров или прапорщиков вздумается гулять ночью. А как выйти из части, не проходя через КПП, я знал. Просто из КП было несколько запасных выходов. Два таких выхода находились у нас на узле связи. Обычно они были закрыты, но один выход вёл в лесопосадку за территорией части, а её руководящий состав дежурной смены облюбовал как место для ночных перекуров и небольших прогулок. Днем этот выход был закрыт на "все засовы", а после заступления на дежурство ночной смены его открывали и через него выходили на свежий воздух дежурный по связи, его заместитель и начальники смен. И, конечно же, старослужащие, которые знали, что выход открыт. Про этот запасной выход я Майорову рассказывать не стал, просто сказал, что есть лаз в заборе. Майров выписал мне увольнительную с двадцати до двадцати четырёх часов, а в графе "Причина увольнения" написал: встреча с родными. Но мы с ним оба надеялись, что увольнительная мне не понадобится. Выйдя из канцелярии, я стал решать, что делать дальше. Можно было получить парадку и пойти на вечер в ней. Но мне страшно не хотелось этого делать из-за ботинок. Я тщательно отутюжил свою хэбэшку, подшил белоснежный подворотничок, в который для пущей красоты вставил кембрик. А сапоги начистил так, что с ними по блеску не могли бы соревноваться "фаберже" ни одного кота. За десять минут до начала вечера я был в столовой. Столы были сдвинуты к одной из стенок. Посередине зала стояла наряженная елка. От нее исходил приятный запах хвои и морозного зимнего леса. Понятно было, что елку срубили всего пару часов назад. Вдоль свободных стен стояли скамейки, на которые и рассаживались пришедшие на вечер. За несколько минут до начала в дверях показались Сима с Верой. Я быстренько подошел к девушкам, помог им снять верхнюю одежду, и мы сели на скамейку, ожидая начала вечера. - Федя, а ты почему не в парадке? - спросила меня Сима. - Да не люблю я ее. К тому же в сапогах легче танцевать, - зачем-то сказал я, хотя танцевать в сапогах ни разу в жизни не пробовал. Странно, у меня было несколько прозвищ, образованных от моей фамилии. Самые близкие друзья называли меня Федоркин после одного забавного случая, но об этом я, может быть, расскажу в другом рассказе, так как к армии эта история никакого отношения не имеет. А вот Сима почему-то сразу стала называть меня Федей, да и называет до сих пор, когда мы общаемся с ней по интернету. Больше Федей меня никто и никогда не называл. Вечер начался с поздравления личного состава с Новым годом. Выступал замполит. Обошлось без доклада о "вероятном противнике" и очередной политинформации. У замполита нашлись простые, душевные слова для поздравления. Его выступление заняло не более пяти минут. Затем включили магнитофон, и начались танцы. На первый танец Симу пригласил начальник телефонного отделения капитан Преображенский, а к Вере устремился лейтенант из той же телефонки, за скверность характера получивший кличку Вонючка. Но, когда ему оставалось сделать два шага, я встал, щелкнул каблуками сапог и пригласил девушку на танец. Вонючка злобно посмотрел на меня и поперся на свое место. А Вера поблагодарила меня, так как и ее Вонючка уже успел достать всяческими придирками и глупыми шутками. За вечер лейтенантик с позорным прозвищем еще несколько раз пытался пригласить Веру, но я все время был начеку и успевал "увести девушку" прямо у него из-под носа. Я протанцевал с Верой почти весь вечер, только два раза ее приглашали другие: один раз - наш замполит, а второй раз - капитан Преображенский. Девушек на вечере было много, пришли все свободные от дежурства телефонистки, телеграфистки и планшетистки, которые жили недалеко от части. А Вера с Симой жили прямо в той деревне, возле которой располагалась наша часть. Но как я заметил, все девушки всячески старались уклониться от танца с телефонным лейтенантом. Видно, он достал не только своих подчиненных. Несколько раз в зал заглядывал Николай, но, убедившись, что с Симой все в порядке, убегал обратно на дежурство. Минут за пять до окончания вечера девушки засобирались домой. Попросив Симу и Веру, выйдя через КПП и дойдя до конца забора части, подождать меня, я быстренько спустился на КП, надел заранее принесенные туда шинель с шапкой и через минуту уже был в лесопосадке вне расположения части. Пробежав по этой лесопосадке метров триста, я тоже оказался в конце забора, ограждаю