Глава 28.
Прошло еще несколько дней. Во вторник, тринадцатого января, я сменился с дежурства. Позавтракав, я зашел в курилку перекурить перед сном. Первый, кого я там встретил, был вернувшийся из отпуска каптер Леха Кириллов. Мы с ним по-дружески обнялись. Странно, но я очень соскучился по этому чубатому казаку. Покурив, мы пошли в каптерку. Леха включил электрический чайник и выдал мне блок ростовских сигарет "Наша марка". Затем мы пили чай с вишневым вареньем и Леха рассказывал о том, чем занимался в отпуске. Но самой главной его новостью было то, что родители нашли ему невесту, которая Лехе очень понравилась. Вот и еще у одного моего друга после дембеля намечалась свадьба. Вечером после отбоя Леха собрал всех свободных от дежурства ребят нашего призыва. Он выставил на стол гостинцы, привезенные из дома, получилось солидно. Но главным украшением стола была бутылка знаменитого, настоянного на корне хрена, самогона, получившего в народе название "Хреновуха". Я, конечно, и раньше пробовал самогон, хотя в Молдавии он был не очень популярен, так как почти у всех было свое вино, тем не менее самогон нам иногда пить приходилось. А вот "Хреновухи" я до этого не пробовал. Леха предупредил, что самогонка очень крепкая, гонит ее родной дед каптера, а он толк в градусах знает. Самогонка мне понравилась, этот специфический вкус хрена с медовыми нотками. Шестидесятипятиградусная крепость чувствовалась, но пился напиток легко. Хорошо, что Леха привез только одну бутылку, так сказать, попробовать, иначе бы весь наш призыв не поднялся по команде "Подъём!" Слушая рассказы об отпуске Сани Самсонюка, а теперь и Лехи, я все больше проникался мыслью, что правильно сделал, не став уговаривать завкафедрой математики поставить мне тройку. Сама мысль о том, что ребята через четыре месяца уедут по домам, а мне предстояло бы еще три года жить в казарме и только на четвёртом курсе получить свободный выход в город, казалась сейчас дикой. Кстати, Леха недолго после приезда из отпуска пробыл каптером. Его и еще одного дембеля из нашей роты отправили в группу таких же дембелей со всех подразделений части, которые должны были помогать стройбатовцам в строительстве новой столовой. Для ребят это было "дембельским аккордом", так как столовую нужно было сдать в эксплуатацию в мае. А у нас продолжалась обычная служба. Правда, теперь мы нормально спали, не вскакивая на дежурство "после полуночи" и не ложась спать в начале третьего ночи, чтобы в шесть часов утра встать по команде "Подъём!", а после завтрака снова отправиться дежурить. Теперь это был удел молодых, вот такая своеобразная была у нас в части дедовщина. Скажу честно, будучи молодыми мы считали это большой несправедливостью и даже издевательством, ведь наши сослуживцы, которые прослужили год, одну ночь дежурили, другую - спали. Да и днем, после дежурства, второгодники зачастую отдыхали больше молодых. А первогодок вместо сна могли отправить на кухню чистить картошку, так как картофелечистка была старой и часто ломалась. Да мало ли еще каких хозработ находилось в нашей части! Что греха таить, даже "туалет типа сортир" ходили чистить только молодые солдаты. Собирались нарушители из молодых со всей части, облачались в костюмы химзащиты, на голову надевали противогазы, и во главе со старшим, назначенным из числа самих же "залетчиков", "говняная команда" шла чистить сортиры, которых было два на территории части. Но на втором году службы приходило понимание, что без этих "тягот и лишений воинской службы" мы бы никогда не стали такими высококлассными специалистами, которые могли работать в любой радиосети, а в случае необходимости заменить на боевом посту и своего начальника. И, конечно, никогда бы не узнали всех хитростей, как откосить от этих самых "тягот и лишений". Попросту говоря, мы стали "понимать службу". Двадцать второго января из отпуска вернулся Николай. В казарму он пришел налегке, даже портфеля у него не было. Этим мой земляк очень многих удивил, у нас в роте было не принято возвращаться из отпуска без гостинцев из дома. Но, доложив ротному о возвращении и отсутствии замечаний, Николай всех нас успокоил. Конечно, гостинцы он привез, они были упакованы в их общие с Симой сумки, которые остались у девушки дома. К тому же среди гостинцев, по словам Николая, были и такие, которые заносить в казарму не рекомендовалось. Николай договорился с Симиными братьями, что завтра те принесут предназначенные для сослуживцев подарки из дома к запасному выходу из КП. Мы должны были их там встретить через час после отбоя. Затем все пошли в курилку. Господи! С каким же удовольствием я затянулся "родной" сигаретой "Дойна"! Оказалось, что целый блок этих сигарет мне передали родители, а еще один блок Николай сам купил мне в подарок еще до встречи с моими родителями. Так что как минимум на месяц я был обеспечен качественным куревом, к которому привык еще в студенческие годы. На следующий день после отбоя весь наш призыв собрался на КП в "оповещении". Дежурили там только ребята из нашего призыва, а начальником смены еще утром заступил Николай. Ровно в одиннадцать по местному времени мы с ним поднялись по лестнице запасного выхода и вышли на улицу. Братья уже поджидали нас. Поздоровавшись с будущими Николаевыми родственниками, мы покурили с ними. Было видно, что Николая они уже считают членом семьи. Затем, забрав у них две огромные сумки, мы спустились на КП и, стараясь остаться незамеченными ДС и ДРС, вернулись в "оповещение". После небольшой "раздачи слонов" однопризывникам Николай начал выкладывать из сумки "подарки земли молдавской": всяческие консервированные овощи, самодельные овощные салаты, а также огромную коробку конфет "Вечерний Кишинев". Достать такие конфеты можно было только по большому блату. Как потом оказалось, это сделала моя мама по просьбе мамы Николая. Закуски закусками, пускай и очень вкусные, но неужели мой земляк не привез ни капли молдавского вина? Николай вышел из "оповещения" и через пять минут вернулся с двумя трехлитровыми банками вишневого компота. По крайней мере так мы решили, увидев в каждой банке по несколько плавающих вишенок. Но после того, как этот компот разлили по солдатским кружкам, мы все ощутили запах великолепного крепленого вина. В кружках был молдавский красный кагор, который на одном из молдавских винных заводов делали специально для Патриарха всея Руси. Каким-то чудом дяде Николая удалось достать десятилитровую канистру этого чудесного напитка, а Николай с Симой умудрились провезти эту канистру в самолете под видом ручной клади. И уже у Симы дома вино разлили по банкам и набросали в банки вишню. Сима спокойно прошла с этими банками через КПП, сказав что несет девушкам, заступающим дежурить в ночную смену, вишневый компот и торт, чтобы проставиться за окончание отпуска, так как за начало не получилось из-за быстрого отъезда. Зная особенности молдавского вина, а тем более крепленого, я не стал сам и посоветовал друзьям особо не увлекаться дегустацией. Но те заявили, что после самогонки Лехиного деда им с этого компота ничего не будет. Каково же было их удивление, когда после второй кружки они уже не смогли крепко стоять на ногах. В этом-то и была та особенность. Молдавское вино сначала "дает" по ногам, но потом довольно быстро добирается до головы. Поэтому выпивших много "компота" сослуживцев мы отвели в казарму и уложили в койки. На наше счастье дежурный по части в это время проверял наряд в штабе и нас никто не видел. Утром, проснувшись по команде "Рота, подъём!", сослуживцы никак не могли понять, почему они спали одетыми. Собравшись после зарядки у туалета в курилке, они долго не могли нам поверить, что э