Должен сказать, что уже расшифрованная перед западными контрразведками быстродействующая рация при провале нелегальной резидентуры «Бена» (Конон Трофимович Молодый) была заменена более совершенной и со значительно большим ускорением. Она позволяла за несколько секунд передать сообщение объемом в одну страницу текста.
Наступил день первого сеанса радиопередачи «Эльзой» сообщения в Центр о готовности к работе. И Центр услышал ее с первого захода.
Какие чувства испытывает любой разведчик при таком успехе, понять можно. Ведь столько усилий, переживаний и порою сомнений, получится ли, пришлось им пережить.
«Эльза» вспоминает об этом дне их жизни за океаном:
«Сознание того, что мы находимся в особых условиях в тылу противника, где такая работа сурово карается законом, придавало нам особый душевный накал. Мучил вопрос, удастся ли в первый раз связаться с Центром? Но мы услышали четкий сигнал Центра: «Ваша телеграмма принята. Поздравляем. Связь кончаем».
Вот так короткое, но важное «вас слышим» завершает многотрудную работу двух советских разведчиков в далекой западной стране. Начинается новый период текущей разведывательной работы.
Как и ранее в Европе, каждый сеанс радиосвязи «Эльзы» с Центром она сопровождала тщательной подготовкой на случай неблагоприятного развития событий. Она создавала видимость занятия домашней уборкой в доме, стиркой белья. Все было подготовлено к моментальному свертыванию рации и устранению следов ее работы.
Однажды в местных газетах появилась заметка о якобы отмеченной работе в городке какой-то «чужой» радиостанции и начатой в связи с этим активной поисковой деятельности местной радиопеленгационной службы.
Доклад «Эльзы» об этом в Центр вызвал указание: временно (на несколько месяцев) прекратить работу на рации.
Через некоторое время Центр сообщил «Эльзе», что указанное сообщение в газете носило чисто профилактический характер, и еще раз тщательно проведенная проверка показала, что их рация не подвергается пеленгации. Им разрешили возобновить работу, но соблюдая при этом повышенную конспирацию и бдительность.
Через три года, в 1963 г., Центр дал указание передать под видом аренды их дом вместе с пунктом связи другому советскому нелегалу, а самим вернуться домой, сохраняя, по легенде, возможность вновь появиться за рубежом,
В Центре «Зефир» и «Эльза» основательно отдохнули и подлечились. Оставаясь в Особом резерве, работали с молодыми разведчиками. «Эльза» учила новых радистов и радисток, как вести связь по радио на короткие и дальние расстояния.
В 1965 году они снова направились нелегально в Западную Европу, где еще проработали до конца 1969 г. В этот период мне, занимавшему пост резидента легальной резидентуры в Швейцарии, довелось лично повидаться с этой дружной парой нелегалов.
Конечно, они заметно изменились с тех пор, когда я знал их перед отъездом в Польшу в 1950 году. Прошедшие полтора десятка лет не столько наложили на них возрастной отпечаток, сколько я отметил заметную их уверенность, разведывательную зрелость в суждениях и нечто такое, что обычно я отмечал только у разведчиков-профессионалов. При всем этом оба оставались оптимистами, особенно «Эльза», а «Зефир» по-прежнему был спокоен и осторожен в своих суждениях.
Одним словом, они мне понравились в своем новом качестве еще больше, чем тогда, когда я только начинал работу по организации нелегальных резидентур.
За последние три года работы в нелегальных условиях «Зефир» и «Эльза» совершали много служебных поездок по странам Европы, посещая с важными поручениями Италию, Голландию, Бельгию, Францию, перевозя разведывательные материалы, которые получали от нелегалов на личных встречах, изымая из тайников, куда источники информации их закладывали. В 1967–1968 гг. они трижды выезжали в Израиль с разведывательными заданиями, привозя информацию, которая получила высокую оценку Центра.
Встречаясь с «Эльзой», оставившей дома теперь уже взрослых детей, я поинтересовался: как она нашла их после длительной разлуки в первый период работы за границей? «Эльза» призналась, что, когда уезжала, оставляя дома дочь 17 лет и сына подросткового возраста, она «оставляла на Родине любящее сердце во имя беспредельной любви к Отчизне».
Однако, по ее словам, «такой шаг даже смелым и мужественным людям дается нелегко».