Завтрак я решил накрыть прямо в саду — утро выдалось солнечным и свежим, не хотелось проводить его в четырех стенах. Джейн, которая высаживала последний бой-огурец, удивленно обернулась в сторону дома, услышав цокот: из дверей важно вышел маленький стол, за ним бежали стулья и мягко плыла посуда — на завтрак я предпочитал омлет с лососем, который готовило правильно настроенное заклинание.
— Что ж, пойдемте перекусим, — предложил я, расправляя зеленый лиственный венчик на молоденькой мандрагоре — та даже замурлыкала от удовольствия. — У нас сегодня много работы.
Вымыв руки, Джейн села за стол, и, устроившись напротив, я подумал, что вряд ли она вчера представляла, что ее сегодняшнее утро будет таким. Интересно, станет ли семья искать ее? Наверно, станет, чтобы выместить свою злость тумаками — я понимал, как делаются дела в свете, чтобы знать: родители поверят разъяренному супругу, а не своей дочери.
Но сюда они точно не полезут. Нет в нашем королевстве таких смелых.
— Очень вкусно, — отметила Джейн, отведав омлета с лососем. Я налил ей крепкого чаю, и девушка добавила: — У нас обычно была яичница. Что мне делать потом?
Работа занимала ее руки и разум, но сейчас, отдыхая, она снова сделалась печальной и напряженной — и хотела снова вернуться к труду, чтобы не думать о своих проблемах.
— Будете полоть вон те грядки с кровохлебкой, — я указал вилкой в сторону грядок, на которых недовольно шевелились зеленые плети: кровохлебка терпеть не могла сорняки, а вот они ее обожали — иногда у меня создавалось впечатление, что к коровохлебке на моей зеленой кухне сбегаются все сорняки округа. — Потом, к полудню, займетесь пражкой семчатым — я дам вам инструмент для выкапывания ямок. Потом надо удобрять еружан-траву, она основной ингредиент для доброй дюжины зелий. А потом — снова полоть, но теперь уже у мандрагор.
Джейн понимающе кивнула.
— У вас много работы, — сказала она. Я улыбнулся: она не увидела даже трети того, что я делал для его величества. Вырастить травы просто — а вот сварить из них зелья — это та работа, после которой я только и могу, что лежать на кровати и смотреть, как над головой кружится потолок.
— Да, работы хватает, — сдержанно ответил я. — Но теперь, когда вы здесь, будет немного легче.
К сапогам Джейн подобрался побегонник: осторожно дотронулся до голенища и запрыгнул на колени, качая розоватыми соцветиями. Джейн ахнула, напряглась, не зная, что делать и чего ждать от растения.
— Погладьте его, — посоветовал я. — Это полезное растение, отличное кровоостанавливающее. Одна с ним беда: всегда старается сбежать с грядки.
Осторожно, стараясь не поранить побегонник, Джейн провела по нему ладонью, и царапины, оставленные бой-огурцами, стали растворяться. Девушка заулыбалась, побегонник довольно фыркнул и, спрыгнув на землю, помчался к сиреневому отряду гадючьего лука — он с ним приятельствовал.
— Ну вот. Если вас кто-то еще исцарапает, вы знаете, кого надо погладить, — произнес я и вдруг удивился: сейчас рядом со мной был человек, очаровательная девушка — и я не чувствовал неудобства. Все казалось мне хорошим и правильным — таким, каким было много лет назад, до того, как я стал тем, кем стал.
Впрочем, незачем вспоминать о прошлом. В нем было слишком много боли — а я не хотел к ней возвращаться.
— Знаете, я сейчас задумалась о том, как буду выходить отсюда в город, — призналась Джейн. — Мне ведь понадобится купить какие-то вещи, одежду, книги…
— Читаете книги? — удивился я. Это и впрямь производило впечатление: обычно девушки не имели склонности к чтению: считалось, что от него заводятся дурные мысли, и юные леди начинают хотеть не замуж, а в академию.
— Читаю. У отца большая библиотека, я брала там книги потихоньку, — взгляд Джейн снова потемнел, словно она в очередной раз подумала о том, во что превратилась ее жизнь за эти два дня.
— Если хотите, можете составлять списки для моих посыльных, — сказал я. — Ну или я вам составлю компанию. Если я буду рядом, то никто вам и слова не скажет.
Джейн вздохнула.
— Они будут смотреть. А потом обсуждать нас обоих. Это как… — она замялась, подбирая нужные слова. — Вы и сами знаете, что про вас говорят. Привыкли к этому за многие годы. А я…
Похоже, она решила, что попала в тюрьму. Стены комнаты, зеленая кухня, в которой всегда много работы, и лицо тюремщика, которое с каждой минутой будет становиться все отвратительнее.