Но сегодня она Валентина не задразнит, нет, он готов к бою.
— Сонька! Ты чего сюда пришла? — Он спросил с самым невинным видом, чтобы сбить с Соньки спесь.
— Я-то в школу пришла, учиться. Меня записали самой первой — Артамошина Соня.
Хорошо, у кого фамилия на «А». Валентин отвернулся от Соньки, у него фамилия самая последняя в списке — Яблоков.
В это время директор школы с большим букетом стала поздравлять всех с праздником — Днём знаний. И все закричали: «Спасибо!», а одна большая девочка, класса из пятого, даже крикнула: «Ура! Вперёд!» Валентин засмеялся, а большая девочка ему подмигнула.
Тут появилась красивая женщина, похожая на киноактрису.
— Здравствуйте, хорошие дети. Я ваша учительница, меня зовут Лариса Александровна.
Валентин сразу залюбовался учительницей. Она была красивее всех в огромном школьном дворе. Распущенные по спине светлые кудри, ясные глаза, нежные щёки. Пёстрый шарф, как большая бабочка, сидел на её узеньких плечах. Валентину хотелось её защищать, Ларису Александровну, только он не знал — от кого.
Все ребята из первого класса обступили её и стали отдавать цветы. Они немного толкались, немного кричали, но в общем всё шло хорошо.
— Спасибо, спасибо, хорошие мои дети, — говорила учительница.
Валентин протянул ей свои оранжевые гладиолусы.
— Ах, какие прелестные гладиолусы! Они горят, как огоньки.
— А у меня георгины! — запищала Сонька.
— Какие милые георгины. Ну прямо как жёлтые солнышки.
Учительницу уже было совсем не видно из-за цветов, а ребята протягивали ещё и ещё букеты. И она никого не обидела, и все букеты взяла, и все цветы похвалила. А потом засмеялась и говорит:
— Как же я дойду теперь до нашего класса? Я и дороги не вижу, а вижу только цветы. Кто мне поможет?
— Я! — быстрее всех сказал Валентин и протянул руки, и она дала ему много цветов. Он прижал их к животу.
И тут все вокруг закричали:
— Я помогу!
— И я тоже.
И учительница всем раздала букеты. Одному мальчику, самому высокому, не хватило, и он собрался плакать — скривил рот и вдохнул побольше воздуха, чтобы плач получился погромче. Но Валентин успел тихо сказать ему:
— Рёва-корова.
А Лариса Александровна покачала головой и говорит:
— Поделись с ним скорее, ты что?
И Валентин отдал высокому Кириллу почти половину — не жалко же.
Опять все были с цветами, и весело шумели, и топтались вокруг своей учительницы. И всем очень нравилось, что у них есть теперь своя собственная учительница — Лариса Александровна.
Тут все учителя повели ребят в школу — впереди шла учительница, а за ней — класс.
Значит, и они, первый «А», сейчас пойдут туда со всеми. Но Лариса Александровна сказала:
— Вон там, в стороне, стоит отдельный домик. Новенький, как вы. Видите? Там мы с вами будем учиться.
Одноэтажный дом был похож — ну конечно! — на детский сад. И все приуныли.
— Почему отдельно?
— Разве мы не ученики?
— Ну вот! У меня тетрадки!
— У меня пенал.
— Я умею считать до шестнадцати!
Только самый высокий мальчик Кирилл ничего не кричал. Он ревел в полный голос. И никто не дразнил его, потому что на этот раз Кирилл был абсолютно прав. Действительно, обидно — собирались в школу, всем раззвонили, купили всякие школьные вещи, — и, пожалуйста, их даже в школьное здание не пускают. Любой из первого «А» готов был заплакать.
Лариса Александровна подняла руку.
— Спокойно, мои хорошие, умные дети! И не шумите. И не вздумайте плакать. Школьники не плачут.
Кирилл сразу замолчал, как будто выключили звук, достал из кармана очень чистый носовой платок и вытер нос и мокрые щёки. И все перестали кричать. Учительница сказала:
— Для нас с вами построили такой хороший школьный дом. Там всё новенькое и необыкновенное. Шестилеткам полагается учиться отдельно, потому что другой режим, своё расписание. А мы вместо того, чтобы идти и заниматься важными делами, стоим тут посреди двора. Ну-ка быстренько построились и пошли. И все сейчас же улыбнулись, слышите?
— Шестилеток нарочно отделяют, — заметила рассудительно Сонька, — чтобы большие нас не затолкали.
Все уже шли к своему школьному домику.
— Как тебя зовут? — наклонилась к Соньке учительница.
— Соня Артамошина, — ответила Сонька. — Я умею считать до шестнадцати!
Учительница шла не впереди, как у других, а сбоку. Может быть, она боялась, что кто-нибудь отстанет и потеряется.
— Соня, моя дорогая. Что ты такое говоришь? Разве тебя, например, может кто бы то ни было затолкать? Или вообще обидеть?