Фарг сидел на крыше своего дома, свесив вниз босые ноги, и громко переговаривался с кем-то, скрытым в кустах у соседнего дома. Ему мешал стереовизор, включенный почти на полную мощность.
— Что? — кричал Фарг. — Громче, не слышу... Да нет же, я смотрю на эти веши реально, но все-таки Уинсток меня не убедил.
Увидев Лидию и Бурри, он мягко спрыгнул с крыши и, торопливо поздоровавшись, заговорил, обращаясь к Лидии: — Уинсток опубликовал вчера статью, где он по-прежнему настаивает, что мы исходим из неверных предпосылок. Он считает, что самовосстановление утраченных органов возможно только у достаточно примитивных организмов. Каково, а?
Вместо ответа Лидия показала в сторону машины и устало опустилась на траву.
Фарг вопросительно посмотрел на Бурри и, подойдя, заглянул в машину.
— Как это произошло? — спросил он, выпрямляясь. В глазах его была боль. — Что ты сделал с ним, Бурри?
Лидия сидела, обхватив колени руками, и внимательно наблюдала, как взбирается вверх по стеблю желтого цветка глянцевитая божья коровка. По-осеннему синее небо было безоблачно. Ленивый теплый ветерок позднего утра приятно ласкал кожу, кругом царили тишина и предполуденный покой. И тем более диким и нелепым представлялось то, о чем рассказывал сейчас Бурри.
— Его нельзя было спасти? — хмуро спросил Фарг.
Бурри отрицательно помотал головой.
— Странная штука, этот ваш Мозг! Мне кажется, что даже Дамонт, несмотря на свою бесспорную гениальность, еще не знает, что он создал. Ты говоришь, он даже теоретически не допускал такой возможности?
— Да. Для инициирования деятельности Мозга необходим человеческий уровень мышления. Дамонт и сейчас настаивает на этом, но факт налицо: Мозг в течение полутора-двух минут контактировал с мозгом Эрика и полностью разрушил его.
— Фарг, мы решили съездить к Моравису. Ты поедешь с нами? — неожиданно спросила Лидия.
— Когда?
Лидия вопросительно посмотрела на Бурри.
— Что? Ах, к Моравису... — Бурри встрепенулся, посмотрел на Лидию, потом на Фарга. — Сегодня, сейчас же. Но сначала нужно предать Эрика земле. Мне почему-то кажется, что он обязательно должен лежать в земле, где-нибудь за городом.
— На Сосновом Мысу, — вполголоса сказала Лидия, глядя в сторону.
— Подождите, я оденусь, — Фарг торопливо пошел к дому. При его приближении стереовизор снова включился. Через большие распахнутые окна было видно, как молодой белокурый диктор, сдержанно жестикулируя, ведет передачу «Всемирных новостей».
— ...Впервые после долгого перерыва творческим коллективом Афинского театра осуществлена постановка трагедии древнегреческого драматурга Эсхила «Прикованный Прометей». С подробным рассмотрением тех средств и приемов, которые были применены при этом главным режиссером театра Костанди, выступит театральный критик Эверс в восемнадцать часов по гринвичскому времени.
— Только что получено сообщение о том, что в результате двухлетних комплексных исследований на Юпитере ученые пришли к единодушному выводу...
Выйдя из дому, Фарг снял с паукообразного садового робота один из рабочих манипуляторов — полутораметровую членистую палку с тремя широкими зубцами на конце. Он сел на заднее сиденье рядом с Эриком, и Лидия рывком тронула машину с места.
Голубоватая лента пустынного шоссе, почти не изгибаясь, уходила к далекому горизонту. По сторонам тянулись невысокие холмы, покрытые выцветшей пожухлой травой. Изредка появлялись небольшие скопления деревьев с приютившимися в их тени небольшими белыми домиками.
Лидия вела машину сама, не включая автоводитель. За прозрачным пластиком фонаря глухо гудел уплотнившийся воздух, машина делала не менее двухсот километров в час. Вдали показалась темная полоса. Лидия сбросила скорость и, свернув с шоссе, въехала в лес. Запущенная, сильно поросшая дорога вывела на высокий берег, покрытый гигантскими, поразительно прямыми соснами. Все вышли из машины и подошли к самому обрыву. Полноводная река, огибая Сосновый мыс, делала здесь плавную излучину и, лениво петляя, уходила на север. Над самой серединой реки, оставляя за собой быстро исчезающий след, шел серебристый аэроход, похожий издали на большую овальную каплю ртути.
— Кажется, в таких местах любили покоиться наши предки, — задумчиво сказал Фарг. — Покосившийся деревянный крест и величественный вид, открывающийся от него...