С неба ей сочувственно подмигивали крупные летние звезды.
Спрятав лицо в ладони, Серенити с трудом сдерживала слезы. Уединенность города до поры до времени служила ей надежной защитой. Хэнку просто не приходило в голову искать ее здесь. Но скоро, скоро все изменится. И ей снова придется бежать.
Она вздохнула, заставляя себя успокоиться, и подняла залитое слезами лицо к небу.
— Если понадобится, я буду готова встретиться лицом к лицу с Хэнком, — прошептала она звездам.
Вернувшись в дом, Серенити принюхалась. Пахло специями и шоколадом. Запах шел из кухни. Там она обнаружила Джустуса. Он стоял у плиты и колдовал над кастрюлей, в которой булькало коричневое варево.
— Что ты делаешь? — Она склонилась над кастрюлей. — Шоколадный соус?
— Да. — Он улыбнулся и кивнул в сторону книги, лежащей на столе. — Нашел рецепт там.
У Серенити отвисла челюсть. Хэнк никогда не готовил. Он презрительно называл приготовление еды женской работой. Привыкшая к подобному отношению, она даже и не подозревала, что мужчина может взять в руки поварешку.
Пока она приходила в себя, Джустус зачерпнул ложкой немного соуса и попробовал его.
— Вкусно, — оценил он и жизнерадостно сунул ложку ей под нос: — Хочешь попробовать?
Серенити осторожно взяла в рот немного темно-коричневой жидкости. Остро и сладко. Подняв взгляд, она заметила, что глаза Джустуса были точно такого же темно-коричневого цвета.
Желание накатило на нее с новой силой. Зарождаясь где-то в глубине сердца, оно омывало тело горячей волной и было таким неистовым, что причиняло боль.
Что, черт возьми, происходит? Почему его близость действует на нее подобным образом?
Борясь с наваждением, она спросила нарочито беспечным тоном:
— С чем мы будем его есть?
— Я планировал подать его с соевым творогом.
— Звучит великолепно. — Постепенно она начала вновь обретать внутреннее спокойствие.
После ужина, захватив стаканы с чаем, они вышли во внутренний дворик. Серенити прихлебывала напиток, мелкими глотками, наслаждаясь вечерней свежестью. Ее ноздри уловили невозможный в разгар лета запах мокрой земли.
Подойдя к забору и осторожно раздвинув обвивающие его побеги винограда, она спросила:
— Джустус, ты полил растения?
— Ага.
И тут Серенити заметила, что он сидит на сломанном стуле. Она зажмурилась, с ужасом представив, как ножка подламывается и он всем своим весом рушится на пропеченную до каменного состояния землю.
— Вставай немедленно! Упадешь! — закричала она.
— Все в порядке, Серенити. Я починил его еще сегодня утром. — Джустус попрыгал на стуле, демонстрируя его прочность.
Она присмотрелась. И действительно, одну из ножек скрепляли несколько металлических полос.
— Ох! — Ее потрясение не знало границ. Этот мужчина готовил, поливал цветы и чинил мебель. В ее душе начала подниматься черная зависть к женщине, которой он принадлежал.
— Могу я еще как-то помочь тебе? — поинтересовался Джустус.
— Тебе не нужно ничего делать. Просто… просто будь собой.
— Но я так не могу, — запротестовал он. — Я не могу жить на твои деньги и ничем не помогать.
— Ладно, — рассмеялась она. — На следующей неделе я найду для тебя работу.
— Ты про фестиваль?
— Да.
— Что ты там будешь делать?
— Предсказывать судьбу сотням желающих, — запрокинув голову, Серенити смотрела на звезды. — Может быть, удастся продать ожерелья из аметиста.
— А мне чем заняться?
— С завтрашнего дня можешь начинать нанизывать бусины на нитки. А во время фестиваля будешь помогать мне. Ну, приносить воду, впускать посетителей, ставить и снимать палатку — Помолчав, она добавила: — И спасибо тебе, Джустус. За то, что предложил помощь.
— Как ужасно звучит имя Джустус, — заметил он. Его тон был мрачным.
— Если хочешь, мы придумаем тебе другое имя, — предложила она.
— Нет уж. — Его отказ прозвучал решительно. — Я предпочитаю поскорее выяснить, как меня зовут на самом деле. Джустус. Какой кошмар!
Она сочувственно похлопала его по руке. Кожа была теплой и гладкой. И в первый раз за все эти годы Серенити не испытывала страха перед мужчиной. Наоборот, ей хотелось, чтобы прикосновение длилось и длилось.
Он повернул голову и посмотрел на нее. В рассеянном свете звезд выражение его глаз казалось непроницаемым.
Наконец он отстранился и хрипло сказал:
— Я созвонился с доктором.
Ее сердце камнем рухнуло вниз. Если Джустус вспомнит, кто он такой, она окажется в огромной опасности.
— И с кем ты говорил? — Серенити надеялась, что ее голос звучит ровно.
— С доктором Дэвидом Фигером, неврологом. Он сказал, что появится на фестивале.
— С доктором Фигером? — переспросила Серенити. И немного успокоилась.
— Да. Ты знаешь его?
— Он приезжает на каждый фестиваль и дежурит в медицинской палатке. На случай, если кому-то станет плохо от наркотиков или спиртного.
— На фестивале употребляют наркотики? — Его тон был откровенно неодобрительным.
Серенити пожала плечами:
— Мы не можем уследить за всеми.
Встав, она направилась на кухню. Страх охватил ее с новой силой. Она не верила в медицинские таланты доктора Фигера. Но чем черт не шутит. Все-таки тот закончил медицинский колледж и являлся дипломированным врачом. Он вполне может вернуть память Джустусу.
Опасность была все ближе и ближе. И Серенити ничего не могла с этим поделать.
На следующее утро Джустус все-таки надел балахон, любезно одолженный ему Мэйрин. Конечно, он предпочел бы свою обычную одежду. Но ему хотелось порадовать Серенити.
Он встал на рассвете и уверенно направился в гостиную, уже зная, что там увидит. И точно. Как и вчера утром, Серенити сидела на полу, погруженная в медитацию. Сегодня на ней было шелковое одеяние, струившееся мягкими складками от шеи до лодыжек. И хотя оно полностью скрывало ее фигуру, но взволновало кровь Джустуса точно так же, как если бы было полупрозрачным.
С усилием отведя от нее глаза, он сел рядом и принялся дышать медленно и глубоко, подражая ей.
К его удивлению, такая дыхательная гимнастика принесла свои плоды. Мозг Джустуса очистился от тревог. Мысли потекли спокойно и плавно. Наверное, в медитациях что-то есть, решил он.
Вот первый луч восходящего солнца прорезал горизонт. Джустус был уже наготове. Как только Серенити приступила к упражнениям, подсмотренным им вчера утром, он принялся старательно делать то же самое.
Серенити осознавала его присутствие. Осознавала, что он делает. Про себя она улыбалась. Джустус очень старался точно скопировать ее движения. Но он не знал, что упражнения хатха-йоги требуют предварительной растяжки.
Следующее упражнение. Серенити широко расставила ноги и прогнулась назад, правой рукой схватившись за левую лодыжку. Рядом послышался болезненный вскрик.
— Что такое? — мгновенно отреагировала она.
— Что-то вступило в спину, — простонал он, падая на софу.
— Ну-ка ложись на живот, — распорядилась женщина.
Джустус спустил балахон до талии и послушно улегся. Она внимательно разглядывала его спину. Как ей показалось, он просто потянул одну из спинных мышц. Серенити никогда не была сильна в массаже. Но, как утверждали ее друзья, обладала к нему врожденными способностями.
В данном случае проблема заключалась не в этом. Серенити не любила касаться мужчин. Не могла себя заставить.
Ему больно и он страдает, убеждала она себя. И вообще Джустус не сделал ей ничего плохого. Наоборот, только помогал.
Наконец, решившись, она неуверенно протянула к нему руку и начала ощупывать мышцы. Джустус вскрикнул.
— Извини. — Она торопливо отдернула руку. — Я уже поняла, в чем дело. Сейчас принесу тигровый бальзам, и тебе сразу полегчает.
Выскочив из комнаты, Серенити на секунду прислонилась к стене. Ее тело сотрясала дрожь. Прикосновение к мужскому телу далось с таким трудом, что она спрашивала себя, сможет ли проделать это еще раз. Уже в ванной, ища необходимое снадобье, она занялась дыхательной гимнастикой. Это помогло. Дрожь постепенно проходила.