Эндрю забеспокоился, напряжение все росло и росло. Вот что надо. Пробуй, импровизируй, вступай в игру. Ничего не остается делать.
Он встал и отдал письмо лейтенанту.
— Прочтите, лейтенант. Мистер Тэтчер написал это письмо Маурин за день до вечеринки у Билла Стентона.
Пока лейтенант читал письмо, Эндрю казалось, что ноги совершенно лишены материальности, и оттого возникало чувство невесомости, зависания в воздухе.
— О’кей, мистер Джордан, я прочитал его.
— Оно подтверждает, что мистер Тэтчер боялся, как бы одно из писем Маурин не было перехвачено, не так ли?
— Так в нем говорится.
— Вы понимаете, тогда объясняется телефонный звонок жены, который она сделала от Билла Стентона, тот звонок, который был не к Глории Лейден. Я говорил, что помню такие ее слова: «Нашлось. Слава Богу, я чуть не сошла с ума, из-за того, что она…» Она, лейтенант. Маурин звонила мистеру Тэтчеру, потому что испугалась, что кто-то может найти ее письмо. Я так понимаю, что другая часть подразумевает, что мистер Тэтчер отыскал письмо, но не доказывает, что оно не было прочитано, не так ли? И, несомненно, оно было прочитано.
Сумасшедшее чувство парения не оставляло Эндрю.
— Ладно, лейтенант, здесь много такого, что вам неизвестно. Это в основном из-за меня и Неда. Мы многое скрыли от вас. Но есть одна вещь, которая известна всем. Мистер Тэтчер всегда отчаянно хотел иметь наследника. Потому маловероятно, что он убил Маурин из-за того, что та была беременна от него. Но как насчет его супруги? Как насчет женщины, которая была счастлива со своим мужем и вела респектабельный, роскошный образ жизни, женщины, которая вдруг открывает, что ее муж не только находится в любовной связи с гораздо более молодой женщиной, ее собственной племянницей, ее собственной протеже, но что эта самая протеже принесет ему наследника? Неужели она не осознала бы, что вся ее жизнь разваливается? Разве она не поняла бы, что единственный возможный способ убрать Маурин, ставшую опасной, — это убить ее?
Он обернулся к миссис Тэтчер. Та сидела рядом с мужем, лицо ее совершенно ничего не выражало, губы сжались в тонкую плотную полоску.
Эндрю сказал:
— Вы просто выдумали эту историю с Родни Миллером, ведь так? Вы назвали его, будучи совершенно уверены, что он не впишется в нарисованную картину, поскольку мертв. У Маурин никогда не было любовной связи с Родни Миллером. Ее любовником в Пасадене был ваш муж. Жена которого и была вашей лучшей «подругой». Вы прогнали Маурин, но и это не сработало. Как только вы переехали в Нью-Йорк, появилась Маурин. Запал был зажжен. И взрыв стал лишь вопросом времени.
Вот, он произнес это. Но доказательства… Где взять доказательства? Перехваченное письмо, телефонный звонок? Это не доказательства, разумеется, не доказательства. Но надо продолжать. Отступление теперь равносильно гибели.
— Нет сомнений в том, — проговорил он, и его голос, искаженный, как бы доносившийся издалека, показался ему совершенно незнакомым, — что именно миссис Тэтчер убила Маурин, и я могу сказать вам точно, что произошло. Все случилось из-за Розмари с Недом. Маурин решила заполучить мужа миссис Тэтчер, но старалась не вызывать подозрений до тех пор, пока абсолютно точно не выяснится относительно беременности, которая должна была надежно привязать к ней мистера Тэтчера. Потом, совершенно неожиданно, Розмари влюбляется в Неда. Вообразите себе, что почувствовала Маурин. Во-первых, расстроить свадьбу было бы великолепным мщением Розмари. Но, что более важно, Маурин получала бы прекрасную возможность убедить миссис Тэтчер, раз и навсегда, в своей преданности, в том, какая она милая, послушная племянница, озабоченная сохранением их спокойствия, испуганная тем, что Розмари выбрала себе столь неподходящую пару.
Итак, она точно знала, что ей надо сделать. Вчера после ланча с Розмари она позвонила миссис Тэтчер и пригласила ее к себе домой. Маурин, естественно, не знала, что миссис Тэтчер перехватила ее письмо, но, как бы то ни было, решила, что настал момент опустить занавес. Миссис Тэтчер пришла. Маурин, сама прелесть и непринужденность, начала выказывать свою преданность, предупреждая насчет Неда в качестве будущего зятя. Потом, к ее изумлению, миссис Тэтчер контратаковала: «Я узнала, что у тебя готовится ребенок от моего мужа, и я… я…»
Фраза повисла в напряженном молчании. Эндрю почувствовал наводнивший его ужас. Как могла миссис Тэтчер в то время знать, что Маурин беременна? Понятно, не из перехваченного письма и, понятно, не от самого мистера Тэтчера, который и сам не знал об этом. Тогда… тогда она не могла знать? Она пошла к Маурин, зная только о любовной связи с ее мужем? Она пошла, чтобы убить ее за это? Нет, Эндрю не мог представить себе, чтобы миссис Тэтчер в самом деле решилась на убийство, если бы не знала о ребенке. Значит… она просто пошла, чтобы заставить Маурин отказаться от ее супруга? Но как она могла рассчитывать на это, зная, что мистер Тэтчер без ума от Маурин, если только у нее не было чего-то против Маурин, какого-то чрезвычайно мощного контроружия?
Внезапно, когда уже все казалось потерянным, он вспомнил. Конечно, у миссис Тэтчер было контроружие. И Эндрю понял, что это было за оружие. Маурин не знала точного адреса школы Розмари в Лозанне. Дабы быть уверенной, что Розмари получит письмо, она отправила его на адрес Тэтчеров в Пасадене. Миссис Тэтчер, естественно, подозрительная ко всему, что касалось Маурин, вскрыла его. Как только она прочитала письмо, она тут же решила не посылать его Розмари, написала на обратной стороне нью-йоркский адрес и спрятала письмо — просто на всякий случай, вдруг когда-нибудь потребуется. И оно пригодилось в самый раз. Когда она пришла к Маурин, то взяла письмо с собой в подмогу. Ты решительно оставишь в покое моего мужа, или же я покажу это твоему мужу.
Вот как было. Именно тогда Маурин поняла, что все вокруг нее рушится. Именно тогда она осознала, что пора пришла и ей придется использовать свою козырную карту. Именно тогда она сказала: «Ты ничего не сможешь сделать, потому что я беременна. У меня будет ребенок». А потом… пистолет… борьба… выстрелы…
Именно так должно было все произойти. Это было единственным вариантом. И — Боже мой — да, наконец-то было и доказательство. Могло быть, только могло быть, ибо он вспомнил, что сегодня утром миссис Тэтчер написала ему на бумажке номер их телефона. Эндрю располагал копией почерка миссис Тэтчер. Если он совпадет с нацарапанным карандашом адресом на обратной стороне письма Маурин к Розмари…
Дрожащими руками, волнуясь, он вынул из кармана это письмо. Потом достал листок с телефонным номером, записанным для него миссис Тэтчер, который он с тех пор не вынимал и на который даже не взглянул.
Чувствуя напряженную тишину и ощущая гнетущий частокол взглядов на себе, Эндрю посмотрел на телефонный номер, написанный рукой миссис Тэтчер: Темплтон 7–8077. Три семерки! И у всех те же вертикальные ножки и идентичные тильдочки, что и на обратной стороне письма.
Доказательство!
Эндрю ощутил что-то вроде безумного торжества. Он повернулся к лейтенанту.
— Я знаю, что вы собираетесь сказать. Нет доказательств, абсолютно никаких доказательств. И все-таки есть. Мы скрыли то, что это Нед инсценировал ограбление. Он пришел в квартиру, обнаружил, что Маурин мертва, и тогда ради меня подстроил ограбление, потому что рядом с телом обнаружил это письмо.
Он протянул письмо лейтенанту.
— Вам не обязательно сейчас читать его, следует лишь обратить внимание, что оно лежало рядом с телом. И это не мои слова, Нед обнаружил его, он подтвердит. Оно было оставлено с телом, оно было оставлено убийцей, и я могу доказать, что единственный человек, кто мог оставить его там, была миссис Тэтчер. Взгляните. — Эндрю вручил лейтенанту клочок бумажки с номером телефона. — Здесь почерк миссис Тэтчер. Сравните с адресом, написанным на обратной стороне письма. Взгляните на семерки. Нет сомнений. Это написала миссис Тэтчер.
Написала миссис Тэтчер! И даже когда пьянящее возбуждение бурлило в нем, Эндрю смог осознать, насколько все это ненадежно и натянуто. Почерк миссис Тэтчер? Да, он может доказать, что именно миссис Тэтчер сделала надпись на письме. Но… но о чем он только что заявил? Я могу доказать, что единственный человек, который мог оставить письмо рядом с телом, была миссис Тэтчер. Может? Конечно, не может. Эта была улика в некотором смысле, но чтобы ее оказалось достаточно перед лицом закона…