– Получен отчет о том, как он сумел выбраться, – сообщила женщина.
Она повернулась к Хеллстрому и рассказала ему, что` нашли уборщики на третьем уровне.
Жанверт поднялся на конвейере из цеха гидропоники! Этот чужак способен рискнуть так, как не может никто из его рабочих! Об этом следует хорошенько подумать. Но – позднее.
– Вы показали нашей пленнице, что с ней будет, если она не захочет помочь нам? – спросил Хеллстром.
Кто-то ответил с явным неудовольствием:
– Да, Нилс.
Хеллстром кивнул. Конечно, это никому не может понравиться. Однако необходимость диктует свои условия, и все это хорошо понимают.
– Приведите ее сюда, – произнес Хеллстром.
Рабочим пришлось втащить пленницу силой и поддерживать ее, поставив перед Хеллстромом.
Подавив неприязнь, он заговорил медленно и отчетливо, словно перед ним находился только что появившийся на свет ребенок:
– Кловис Карр. Вы назвались этим именем. Вы продолжаете утверждать, что вас зовут именно так?
Сквозь зеленоватый полумрак командного пункта Кловис посмотрела в мертвенно-бледное лицо Хеллстрома. Это ночной кошмар, сказала она себе. Сейчас я проснусь, и кошмар исчезнет.
– Через несколько минут ваш друг мистер Жанверт будет в пределах действия громкоговорителя, находящегося за фермой, – произнес Хеллстром и кивнул на экран. – Я установлю с ним контакт, а потом вы должны будете вернуть его сюда. Если не получится, вы знаете, что с вами произойдет. Мне очень жаль ставить вас перед этим ужасным выбором, но вы понимаете, что это необходимо. Вы сделаете это?
Кловис кивнула. В зеленоватом свете мониторов ее лицо было похоже на маску ужаса. Сделать? Разумеется. С кошмаром нужно играть по его правилам.
– Отлично, – проговорил Хеллстром. – Настройтесь на лучшее, мисс Карр. Думайте только об успехе. Я верю, вы справитесь.
Кловис вновь кивнула, но ощущение было такое, что она не контролирует свои мышцы.
Из Проспекта стратегического развития Термитника
Само общество есть живой материал. Одни и те же морально-этические нормы довлеют над нами, когда мы вторгается и в священную плоть индивидуальной клетки, и в общественные процессы.
Жанверт потянулся к микрофону, с трудом веря, что перед ним, на расстоянии вытянутой руки, находится этот предмет цивилизации, когда из-за его правого плеча раздался голос:
– Жанверт!
Он дернулся назад, захлопнув дверцу, чтобы погасить лампу в салоне, после чего укрылся за капотом, выставив вперед оружие.
– Жанверт! Вы слышите меня, я знаю.
Голос доносился сверху, из кроны дерева, но было слишком темно, и Жанверт не мог понять, откуда именно.
– Я говорю с вами через систему удаленной связи. На дереве установлен электронный передатчик. Он услышит ваш ответ и передаст мне. Ответить вы должны сейчас, немедленно.
Это громкоговоритель!
Жанверт, пригнувшись за капотом, не шевелился.
Это – трюк, обманка. Он заговорит, и они его локализуют!
– У нас есть кое-кто, кто хочет с вами поговорить, – продолжил голос. – Слушайте внимательно, Жанверт!
Сначала Жанверт не смог опознать голос, донесшийся до него из громкоговорителя. Голос был такой напряженный, словно каждое слово требовало нечеловеческих усилий. Правда, Жанверт сразу понял, что это женщина, когда из динамика раздалось:
– Эдди! Это Кловис. Прошу тебя, ответь.
Кловис была единственной, кто называл его так. Прочие в обращении к нему использовали это ненавистное «Коротышка». Жанверт всматривался в темноту, пытаясь сообразить, откуда доносится голос. Неужели это действительно Кловис?
– Эдди! Если ты не вернешься, они заберут меня… Тут есть место, где они… Где они отрежут мне ноги и все остальное выше пояса…
Она всхлипывала.
– …отрежут все выше пояса… Они называют это… пренатальный препарат. Господи, Эдди! Мне так страшно. Пожалуйста, ответь! Прошу тебя… возвращайся!
Жанверт вспомнил зал, где на скамьях, опутанные разноцветными трубками, лежали обрубки мужских и женских тел, предназначенные для размножения. Всплыли в его памяти и совсем недавние впечатления – оторванная голова на полу туннеля, кровь, сок и ошметки томатов на собственной коже…
Не в силах сопротивляться поднявшемуся откуда-то изнутри импульсу, он согнулся, и его вырвало.
А голос Кловис все звучал и звучал, умоляя Жанверта вернуться.
– Эдди! Прошу тебя! Ты меня слышишь? Не дай им сотворить это со мной. Господи! Почему он не отвечает?
Я не могу ей ответить, подумал Жанверт.
Но он обязан был сделать хоть что-нибудь. Голова его кружилась, грудь разрывалась от боли, но сознание прояснилось. Жанверт выпрямился, положив руку на капот.