Разводятся. Просто разводятся. Изменил.
Вика набрала Серого, как только оборвался ласковый, помолодевший леночкин голосок. Гудки шли. Гудки не доходили. Сверху никто не сжалился. Может, потому что там попросту никого не было.
Ее вой, как всегда, услышала только все стерпевшая подушка. А к Вите она вышла совершенно обычной, только слегка нечесанной, похомячила заказанную пиццу, глотнула недослащенный чай — только Леночка знала, сколько ложек. Вытерпела.
Она вообще сорвалась только один раз. Когда Серый, экзамены, далекие леночкины сообщения вместо легких объятий — всё слилось из зебры в непрерывную матовую полосу такого монотонного оттенка, хоть глаз выколи.
«Это ты во всем виноват! Из-за тебя мама ушла! Ты! Лучше бы тебя не было! Ненавижу!»
Громадный, как добротная чайная кружка, кулак, не на миг не задумавшись, спикировал в стену над ее головой.
«Иди к себе в комнату», — процедил Витя.
Снова было солнце. Щекотное, одурительное. Мурашки по бокам, горячими пальцами по плавному, с медовой стекающей вниз тенью животу. Поцелуй куда-то в часто вздымающийся пупок.
Всхлип, ночь, пустая комната.
Если бы я могла тебя услышать. Просто узнать, как у тебя дела. Послушать какую угодно хрень. Говори хоть, как целовал всех этих девчонок до меня.
Я бы столько тебе рассказала. Много-много всего. Не потому что больше некому. Потому что тебе. Чтоб ты как-нибудь по-дурацки пошутил.
Я знаю, что ты не возьмешь трубку. Никогда не берешь.
Очередные гудки, несущие приветы в пустоту.
— Я устал видеть твои мокрые глаза, — заметил Витя.
— Не смотри, — огрызнулась Вика.
Как ни странно, они ужились, но уже на какой-то совершенно другой ноте, совсем не на той, что с Леночкой. Беспроблемная, теплая, как котенок, Вика вблизи оказалась совершенно обычным раздражающим подростком. И жалость к ней с хрустом билась о желание после очередной ее реплики отвесить ей солидного леща.
Он всё понимал. Он старался, правда. Но туда, где она пребывала, не доходили ни крики, ни телеграммы, ни доставка еды, которую он заказывал чуть ли не каждый день. Она даже ни разу не улыбнулась. И это было еще невыносимее колких фразочек.
В школу теперь было не надо. Последний экзамен тоже миновал. В промежуточных пунктах судьбы маячили только результаты ЕГЭ и выпускной. И Вике, честно, не было никакого дела. Платье выбрала Алена. Надо добавить, недурное. И Витя, хоть сперва и ошарашенный суммой списания, втайне порадовался что его избавили от самоличной возьни по магазинам.
— Знаешь, я не понимаю, почему он так поступил. Ведь разлюбить — это не объяснение.
Алене приходилось слушать это в сотый или, может, тысячный раз.
— Объяснение, Вик. Исчерпывающе.
— Ты не понимаешь, — сопротивлялась та.
Волосы, темные и светлые, снова смешивались на викином белом ковре.
— Нельзя так просто взять и разлюбить человека, которого целовал, которым восхищался, которому все до запятой о себе рассказал. Это невозможно. Так не бывает… Я бы так хотела еще раз его увидеть. Просто нормально поговорить.
— Мне кажется, это плохая идея, — заметила Алёна.
— Нет, — не верила Вика. — Он должен мне объяснить. Я должна услышать…
А на выходных был ДР у Стаса. Вика узнала внезапно, дежурно и оттого уже бездействующе затапливая боль музыкой в наушниках.
«Мы со Святом сейчас туда едем»,— написала Алёна.
«Серый тоже будет»
«Если и правда хочешь поговорить, это твой шанс»
«Но идея говно»
«Честно».
Дождь шел третий день. Но на пятом этаже хрущевки, тесной, запотевшей на окнах, как пятилитровая огуречная банка, никто и не обратил внимания. На лестничную площадку, увенчанную по углам желтоватыми букетиками окурков, чуть-чуть выбегала музыка.
Она взялась за ручку. Закрыто.
– Вика? – расплывчатый и румяный, как мультяшный персонаж, удивился Стас. – Мокрая вся… Там дождь что ль? Заходи.
Вместо курток – три разных оттенка джинсовки и серовская олимпийка. Викина – единственное белое пятно.
– А она что здесь делает?! – Свят аж подскочил с дивана.
Эпицентр веселья уже был достигнут. Кто-то стайкой собрался на балконе. Колонка на столе пела что-то из Коржа. На кухне взрывался чей-то смех. Алёна полулежала в кресле. А Свят с Волосатым были застигнуты посреди нового какого-то спора. Девушка с Волосатым снова была. Только другая.
– Где Серый? – рыкнула Вика.
Она поняла как-то сама, раньше, чем подумала.
– Не ходи! – вываливаясь с балкона, предостерег Росомаха.