Он заблудился в словах, отхлебнул, и – пауза на то, чтобы проложить дорожку разноцветному эфиру мыслей – когда-нибудь он выразит его, правда? – в мелкие, сжатые, ничтожные фразы – продолжил:
– Не знаю, сколько нам было лет. Хотя в детдом он попал позже меня. И вообще не знаю, как мы подружились, – неповоротливые камни отказывались возводиться хотя бы в более-менее внятные предложения. – Свят очень умный. Намного меня умнее. Его всегда и учителя, и воспиталки выделяли. А я ну….
– Я помню твои истории про школу, – усмехнулась Вика и, словно украдкой от самой себя, пригубила «Санту». – Фу, странное какое-то. Не похоже на сок.
– Сразу видно, что сэм или спирт ты не пробовала, – прокомментировал Серый. – Тебе не холодно?
– Не-а.
– Жаль.
Вдали мерно текли по мосту нескончаемые хороводы огней. Новый глоток принес почти судорожный жар и необычное, чуть грустное умиротворение. Как будто примирилась с тем, что это свидание вело ее в неизвестность – шаг за некую безымянную черту.
– А сейчас вы сюда приходите? С твоим другом?
– Сейчас, – задумался Серый, в этот раз совершенная форма отлилась сама собой. – Можно сказать, теперь по ночам я совершенно один на этой крыше.
Омытые первым хмельным привкусом, кусочки метафор у нее собирались легко:
– Что может быть хуже, чем остаться одному со своими мыслями?
– Это называется взрослая жизнь, – проговорил Серый, приглашая естественным, почти нежным движением вторую бутылку – карамельная. – Потом поймешь… Сейчас у Свята девушка, универ, работа... А в своих мыслях… В своих мыслях ты всегда один.
Ему очень шли задумчивость и звёзды. Так что глаз не оторвать.
– По-моему, если человек твой, ты можешь поделиться каждой мыслью, – размышляла Вика. – У меня есть такая подруга. Ей можно прям всё рассказать. Она осталась в Красноярске, и мне ее очень не хватает. Но она рядом. И всегда будет рядом, несмотря ни на что.
– Тебе так кажется. Это пройдет, – улыбнулся Серый. – Хочешь?
– Пффф, – не поверила Вика. – Мы с ней еще в Питер вместе поступим – вот увидишь.
Карамельное – чистый разбавленный сироп, моментально и мягко наложивший на викину раскачивающуюся – набирающие ход качели – реальность разноцветные осколки стекла.
Сквозь разбитое пенсне: голубая линия, делящую высоту пополам, их с Серым затопленные вечерним бархатом ботинки и без цвета, краем сознания взгляд, неотрывный, тлеющий, осязаемый, словно кто-то водил по щеке островатой, вопиюще реальной травинкой.
– А ты разве хочешь в Питер? Кажется, я слышал что-то про Красноярск.
– Все хотят в Питер. Но чем ближе ЕГЭ, тем ближе реальность.
– Ты слишком загоняешься. ЕГЭ. Уроки. Учителя. Я целую неделю как будто дневник школьницы читал, – пожаловался Серый. – Ах да, прости, забыл, ты же и есть…
– Иди нафиг, – осадила Вика. – Не хочешь – не читай.
– Я не говорю, что это плохо, – пошел на попятную Серый. – Да ты всё равно всё сдашь. И поступишь. Но за своими тетрадками-учебниками ты просто выключаешься из реальной жизни: нечего вспомнить, некуда и не с кем пойти. Учеба, учеба, учеба. Ни минуты на жизнь, лучшие годы, провалившиеся в никуда. Что вспоминать о своих 17-18 годах? Я сидела и учила уроки?
Самовольный ветер украл последний вопрос, чтобы рассыпать внизу, прямо на приоткрытый балкон шестнадцатого этажа. «Это кто там, орёт, Тань?» «Да послышалось тебе! Сейчас закрою!» Оба они уже старенькие и счастливые-счастливые.
Оба над молоды, горячие, хмельные на растерзании звереющего ветра, оглушенные огнями, шампанским, друг другом.
– Вик, я не хотел тебя обидеть.
Но обидел. Молчать, блуждая высоко то по кромке города (высшая точка – глянцевая, почти влажная балка моста), то по кромке неба.
– Правда, не хотел, – повторяет Серый; упирающиеся в щеку карамельно-сигаретные выдохи походят на прикосновения.
– Неужели я в твоих глазах настолько зануда? – бормочет Вика.
Она выхватывает у Серого последний глоток «Санты». Цок. Бутылка отшатывается от них и куда-то свободно недолго гремит.
– Не то чтобы зануда… Тебе не хватает, – разрывающиеся смазанные кадры: далеко, близко, допустимо, снова серия холостых щелчков – боже, зачем я пила эту приторную дрянь? – очень близко, – смелости. Такое чувство, что ты всего на свете боишься. И, конечно…
Близко до крупных, нервно взмокших подушечек на ее подбородке:
–… умения наслаждаться моментом.
Из истории «Сафари» за среду, четверг, пятницу: «Как целоваться», «Ютуб, как целоваться видео», «Как правильно целоваться с языком», «Нужно ли сразу целоваться с языком», «Поцелуй видео».