– От тебя, – викины губы чуть отбиваются от его, – ужасно несет сигаретами.
– Знаю, – шепчет Серый.
Плоское, окантовка – что-то под камень, зеркало. Чёрная стиралка – приют для ее даже под балахоном нескончаемых ног. Снаружи там, за звучным пшшш утекающей воды – всё очень формальное и враждебное. Неравная взрослая битва против этих до предела заострившихся минут, где они в противовес всему набрасываются друг на другу. Ещё сильнее. До рваного свиста в грудной клетке, скрывшего тут же, краснотой расцветшего молочного бедра.
– Я так соскучился.
Никогда не видел на ней черный этот карандаш, такое никчемное платье. Всегда бы смотрел вот так, будто впервые.
– Я тоже, – задыхаясь куда-тому ему в щеку, – сознается Вика. – Надо идти. Родители.
Время сегодня выступает решительно против них. И, стоит им покинуть недолговечное свое укрытие, замедляется совсем по-сказочному. Так что одну вечность втиснуть в то, как ее отец – толстопузый и первобытный образ злодея, прямо карикатурно напротив него, тискает зубами жирное ребро. Приправляя только-только начатый ужин Серого – тот так и замер с костью в руке – банальными самыми вопросами.
– Учишься где-то?
– В техникуме. На механика.
– В машинах, значит, разбираешься? У меня неделю уже что-то в тачке стучит… Посмотришь? – напирал, облизывая параллельно лоснящиеся пальцы.
– Я учусь не на автомеханика, а…
– А потом куда? – втиснулась Леночка. – В университет? Не думал пока, на кого хочешь поступать?
– Пока не думал.
– Но ты же планируешь получать высшее образование? – не успокаивалась Леночка.
Хотела она видеть что-то в косноязычном этом мальчишке, но выдавались только выпачканные белые носки и дурно сидящая рубашка – этакий из жалости подобранный где-то котенок, из тех, что она сама, Леночка, всё детство тягала домой. Чтобы потом, на утро, кто-то из родителей в никуда вынес несчастное это существо. “Нет, не нашли. Куда-то убежал”.
Но этот, увы, никуда не девался. Глядел в скатерть, салфетку мял в грубых пальцах.
– Планирую…, – робко соврал он.
– Да кому нужно это твое высшее образование! – рассудил Витя. – Сколько таких с высшим образованием в «Магните» на кассе сидит! Мужик деньги приносить должен. Иначе он не мужик.
– Папа! – беззлобно выдохнула Вика.
Никогда еще ее родители не пародировали такое отвратительное семейство – что-то в стиле знакомства из “Шрека”. Как же стыдно а!
– А что, дочь, ты меня потом поймешь. Сейчас, может, и не понимаешь. Но потом поймешь.
– Да ты как будто уже выпил! – возмутилась Вика. – Не можешь вести себя…
– Не разговаривай так с отцом, – шустро оборвала Леночка. – Серёжа, а Вика знакома с твоими родителями?
Она не сказала. А надо было сказать?
– Я из детдома, – отозвался Серый. – Не знаком со своими родителями.
Молчать. Тискать округлой, гладко-капроновой пяткой его джинсовую коленку. Пока там наверху все безгласно и как будто трагично работают вилками над всё той же тягуче-сырной, грибной, куриной леночкиной запеканкой.
– Витя, помнишь нам привозили из Крыма отличное домашнее вино, – надо было что-то вылить в тишину.
– Вино, – фыркнул отец. – Эх, женщины! Неси коньяк.
Три стопки на четверых.
– Мам, а…, – возмутилась Вика.
– Викс, у тебя вон яблочный сок, апельсиновый, – категорично отозвался Витя. – Коньяк, Серег, кстати, из Краснодарского края. Дружбан мой три ящика из командировки привез. Та ещё химоза, конечно, но вкусная.
Цок. Ещё цок.
– Ну что? За знакомство?
Кисло-шоколадный обжигающий привкус. Пузатая викина кружка.
– Запиваешь? – усмехнулся викин отец. – В твоем возрасте уже даже не закусывают. Эх, молодежь…
Каким-то забытым близким жестом он притянул Леночкину голову и носом впился в свежую, насквозь лаковую укладку.
– Очень вкусная запеканка, – чуть осмелев, похвалил Серый.
– Спасибо, – зарделась Леночка.
– Ещё по одной? – предложил Витя.
Мужались оба. Сморщились, впрочем, тоже.
– Хорошая штука, – отозвался Серый. – Крепкая.
– Это ты ещё чачи не пробовал. У меня стояли как-то несколько бутылок еще в Красноярске, каждые выходные с мужиками в гараж, – хвастался Витя. – Одна стопка убивает наповал. Она даже горела… А уж как она горела…
Ну вот, началось. Вика закатила глаза.
– А это что, – рассуждал Витя над вновь золотисто стопкой. – Хоть залпом пить можно. Давай-ка накатим!