А вот Свят помнил. Всё. С первого самого дня. Отечные, жилистые, как дерево, икры воспитательницы. Бутафорская пластиковая елка и однотипный, такой же, как у Серого, подарок с красноносым Дед Морозом. Он как раз менял тот на запинающийся, на ходу выскользнувший из памяти стишок. «Все желания исполни!» — пошептывала ему ведущая, но Свят уже сбился, не поймал, не поймал… Поймал только толстые Настасьи Сергеевны ноги и плотненькие детские колготки, и еще мамой наглаженное с рюшами платьишко, которое никто не удосужился обшить мишурой, и доверчиво сцепленную с воспитательской лапку, и, наконец, последними — влажные глаза. Зелёные. Не взгляд — тихая и тенистая дорожка прямо из его души в ее.
Стих он никак не домучил. Скатился, осмеянный, со сцены и всё дергал Серого, чтобы сказать… Но тот то щипал плаксивого неповоротливого толстяка за мучной бок, то срывал с соседки воздушные, как пирожное, банты. «Сережа, веди себя нормально, я сказала!»
А потом она сама подошла и села с ними.
— Не знаю… Она везде ходила с нами. Бегала вечно за Святом. И мы сперва над ней смеялись. А потом привыкли.
Милосердная сепия детства подстерла все дружеские нестыковки. Разноголосо ревущий детсадовский зал, где Серый, раскидывая сам не зная зачем по полкам рассаженные игрушки, потерял Свята, пока они с Нат в укрытии какого-то в углу обитающего столика делили с обеда утаенное яблоко. Почти библейское. Медовое, липкое на пальцах. Она сама была, как это яблоко, наливная, щекастая и глянцевая под веками. А когда они вырастут, он на ней женится. Это так просто, что даже само собой разумеется.
Первое сентября. По-птичьи говорливая гурьба первоклашек, которую классная, сама еще скорее ребенок, чем взрослая, утрамбовывала в низенькие черепо-белые пары. Серый, как всегда, впереди, самый быстрый и самый высокий, с палочно-острой несимпатичной дылбой на локте и бодрым в лицо обдающим солнцем. А за спиной ничего: ни разного цвета макушек Свята с Нат, улыбающихся, чинно соприкасающихся ладошками, ни даже первых школьных лет.
Мерзкий облупившийся турник на пушисто-зелёном, из осоки да мельчешащих тополей школьном стадионе. Он был совсем безобидный, этот турник, доступный даже всем крупнозадым одноклассницам. Но Нат, безбожно отстающая и по росту, по весу, никак не могла взять — напрыгивала, как на препятствие, висла, не в силах подтянуть угловатые коленки.
«Свят, ты там чего?!» — Серый несся всегда вперед, не глядя вокруг, не оборачиваясь. Цеплялся, как обезьянка, за перекладины, прыгал с колеса на колесо. Ни мысли в голове. Только шелест, бег, небо — почти бесконечность. Ни Святу, ни Нет не догнать. Нат уж точно.
Та всё усилием тянула вверх костлявые ноги, и тут Святослав, чернявый, низкорослый, подоткнул почти бесполые бедра, и она взобралась.
— Мы вместе начали курить, втроем все. Вместе с уроков сбегали. Лазили по гаражам. Зимой в сугробы прыгали. Мы были банда, — он улыбнулся воспоминаниям. — Стая.
К счастью, он ни разу не нашёл себя третьим лишним. А потом их со Святом линзы нежданно сошлись, и Нат прекратила быть просто девчонкой. Словно налилась каким-то томительным чуть различимым светом. И хоть она и была всё ещё тощая, вытянутая, как палка, пушистоволосая и писклявая, каждый из них теперь сглатывал непонятную самовольную слюну, разделываясь пополам с Нат с единственной сигаретой.
Хамка. Бесстыдная хамка. А еще проказница и грубиянка. Сбежавшая с уроков, наглаженно-рыжеватая от через листву поглаживающего света, хохочущая, чуть островая под холостой беззащитной блузкой, раскинулась на остатках забора. Окруженная их же собственной пацанской компанией, где все, абсолютно все были слепые. А они со Святом вдруг увидели.
— Я сперва думал, что мы оба немного в нее влюблены… Нам было лет по 13-14. Но Свят обижался и ревновал, и… в общем, кто-то должен был уступить.
Случилась, само собой, одна жадная и жалкая попытка в пустеющем, с торжественным эхом приоткрытых дверей школьном коридоре. Но Нат только молча обтерла губы. И с тех пор они ни разу об этом не говорили. Ни друг с другом, ни даже со Святом. Особенно со Святом.
— Потом был летний лагерь. И я замутил с девчонкой на пару лет меня старше. Ну а Свят так и не осмелился. Хотя я-то думал, что они встречаются. В общем… в лагере Нат перепихнулась с вожатым, и это каким-то образом всплыло. Был большой скандал. Того чела чуть не выперли из шараги, и он сразу ее киданул. А Свят с ней с тех пор не общался. Игнорил ее, делал вид, что ее нет. А я… Ну я их обоих считал своими лучшими друзьями. Но Свят… Он мне был как брат всегда…
— Стоп, — перебила Вика. — А сколько лет вам было в лагере?