Его другой пес интересовал, крупный, черный, чистый, хорошей породы. Тот самый. Выйдя в проход между клетками, Мэллу начал чуять его запах. Вскоре увидел его самого — в одном из ближайших к дверям вольеров, спящего тяжелым наркотическим сном, в Старшей Ипостаси, врастяжку на бетонном полу. На шее и плече пса разглядел небрежно приклеенный пластырь, промокший от крови.
Не стал ничего предпринимать. Пока.
Дверь, ведущая из зверинца наружу, в довольно-таки обширное пространство, где раньше, вероятно, располагался подземный гараж и до сих пор стояли несколько автомобилей, оказалась всего лишь прикрыта. За женщиной ее не заперли. Хорошо. Мэллу чуть улыбнулся, перекинулся, проскользнул за дверь, прокрался по темному, освещенному только тусклой лампой в матовом колпаке, удобно пересеченному колоннами помещению бесшумно, как тень.
Младшая Ипостась подсказывала, что сторож бродит где-то здесь. Младшей Ипостаси хотелось забраться на дерево, следить и подкарауливать сверху. Деревьев в подземелье не было, зато нашлась высокая будка с металлическими дверцами — в ней тихо гудело электричество.
Мэллу махнул на нее длинным мягким прыжком, подобрался на узенькой площадке и принялся смотреть вниз. Он слышал вдалеке неспешные гулкие шаги Тима и чуял запах его сигарет — лапы сами собой аккуратно поджались и напряглись, а тело натянулось, как тетива перед выстрелом. Мэллу было очень весело.
Уже совсем рядом с будкой, на которой затаилась рысь, Тим остановился, чтобы закурить и посмотреть на светящийся экранчик мобильного телефона. Мэллу с любопытством прислушался к электронному писку мобильника.
— Время совсем не идет, блин, — пробормотал Тим, пряча телефон и зажигалку в карман. — Поужинать пойти…
Он сделал ровно полшага вперед, попав в зону досягаемости — и внутренний прицел Младшей Ипостаси рыси сработал моментально и точно. Мэллу прыгнул на голову сторожу, вспоров его шею одним стремительным движением когтя, отточенным сотнями поколений его предков на оленях и лосях. Чихнул от запаха дымящейся сигареты. Перекинулся и обшарил карманы убитого врага.
У сторожа не было ключей. Зато у него был пистолет. Мэллу взял его в руки — увесистый кусок мертвого металла, заряженный чужими смертями, неудобное человеческое оружие — посмотрел и положил рядом с трупом. Куда деть такую вещь, если вдруг понадобится перекинуться быстро? И зачем она нужна, дрянная штуковина для бесчестных убийств?
Я и так убью, с удовольствием подумал Мэллу. Вы, люди, придумали эту стрелялку, ты взял ее с собой, чтобы убить меня, а я убил тебя первый. Я умный, а ты жалкий. Я вижу вас насквозь и сейчас найду ключи.
Вдалеке, в каморке сторожа горел слабый свет из полуприкрытой двери. Мэллу учуял запах кофе, пива и дешевой вареной колбасы — сторож приготовил себе ужин. Мэллу походя съел колбасу с бутербродов, оставленных на столе — но уже после того, как снял со щита на стене ключ от клетки.
Мэллу не был особенно силен в грамоте, но умел наблюдать. Он вспомнил номер, написанный на белой табличке над дверцей, и сопоставил его с циферкой, нацарапанной карандашом над гвоздиком с ключом.
Он увидел и отметил тяжелую дверь, ведущую из каморки. В крохотное оконце, задернутое светлой занавеской, виднелся просторный холл, отделанный серым гранитом — наверное, через него люди попадали в принадлежащий Битеру Центр Развлечений. На свободу вела дорога, перекрытая во многих местах — но в тот момент это не только не разочаровало Мэллу, но даже не огорчило его.
Кот был слишком безмятежен по натуре, чтобы думать о будущем, у которого мало шансов. Все вопросы разрешаются по мере поступления. А вопрос, следующий на очереди, касался раненого пса, все еще спящего в вольере зверинца.
Касался бобика, принадлежащего Мэллу.
Кот вернулся в зверинец и отпер клетку, в которой спал пес. Потрогал спящего. Тот не проснулся, только скульнул во сне.
— Ты, как тебя… Мр-р-рамон! Проснись, — Мэллу присел рядом, тряхнул пса за плечо. — Бобик! Проснись, болван, выспишься, когда подохнешь…
Пес разлепил мутные глаза, облизнулся, чихнул и снова облизнулся.
— Кот, — пробормотал он сипло. — Ты что, снишься мне? Больно…
Мэллу чуть нажал когтями — глаза пса стали осмысленнее и, как видно, пробудился разум. Он мотнул головой и ухмыльнулся во все клыки: