Через пять минут я уже сидел на нарах в тесной камере, осматривая испещрённые надписями стены. "Не падайте духом, братья. Котов", а рядом ещё оптимистичнее "Жандармам не сломить меня вовек, я срал в их кепки, братья привет!".
Да уж, похоже, что много весёлых ребят томилось в этой клетке, вспомнилось, как неоднократно попадал в Лазурское отделение милиции за драки на дискотеке, раз пять, наверное. А кто виноват, что парни из села Горелое возомнили себя центром вселенной? Те же симптомы, что и у князя Туманова. Ну и лечили их подобающе, сколько челюстей было сломано, да рёбер, во век не сосчитать. Обычное дело в сельской местности. Мне тогда самому пару раз неслабо досталось, отлёживался на койке неделю. Хорошо, хоть "сутки" не дали, хотя был полностью этого достоин, даже удивлялся потом, что так легко отделался.
Дверь открылась, и в камеру вошёл взводный, лейтенант Сандалло. Уже свежевыбрит, пахнет дорогим одеколоном, ботинки блестят, как зеркала, при его появлении я встал с нар.Тот мрачно посмотрел на меня и спросил:
- Смотрю, не живётся тебе без приключений, князь?
- Не дают, господин лейтенант, - ответил я ему не менее хмуро. - Курсанту Туманову место в зоопарке, за двойной решёткой, настоящее животное.
- Ну это уже не твоё дело, где ему место, - лейтенант прошёлся по комнате, подошёл у зарешёченному окну, из которого открывался тоскливый вид торца второй казармы с закрашенными краской окнами. - И не моё. Ты о себе думай, потому что если о вашей драке узнает отец Туманова, то головы тебе не сносить. Слишком уж он печётся о Даниле, единственный сын, а это, сам должен понимать, хреново. Советник уверен, что его отпрыск чуть ли не образец для подражания...
Лейтенант с досадой оторвал взгляд от красот за окном и уставившись на меня произнёс:
- Начальник училища даёт тебе шанс, Мартынов. У него был разговор с курсантом Тумановым, и тот сказал, что инцидент буден исчерпан, когда ты принесёшь извинения перед строем.
- Чего? - я не поверил своим ушам. - Как так?
- Или извиняешься, - повторил Сандалло. - Или поедешь на каторгу, а трибунал на срок точно не поскупится. Так что выбирай, любитель зубасток.
- И об этом в бумаге написали? -устало спросил я его, с каким-то отчаянием присаживаясь на нары.
- Барсук рассказал, - невесело улыбнулся лейтенант. - Друг он мой старинный, пока меня не комиссовали, служили вместе. Просил он за тобой присмотреть, Лёша, когда узнал, что я твой взводный.
Сандалло подошёл к двери и постучал, затем повернулся ко мне и добавил:
- Так что благодаря ему ты ещё не перед трибуналом. Знаешь, чего мне стоило уговорить Паскельмана? То-то... Так что давай извиняйся, и будем служить дальше.
И лейтенант вышел в распахнутые перед ним двери, оставив меня в состоянии полного "абзаца".
Как не крути, но на попадать на каторгу особого желания не было. А извиняться тем более, но другого выбора у меня не предполагалась, всё-таки придётся. Аж заскрипел зубами от злости и досады, вот ублюдок, побежал, нажаловался...
Ощутил острое желание ещё разок влепить Даниле табуреткой, да посильнее, чтобы башка лопнула. Вот она, опора местного крепостного строя, что Данила, он же ведь так и будет беспредельничать по жизни, что такие, как граф Соснов, лебезить перед этим уродом. И кому мне предлагают служить, а тем более за кого кровь проливать? Да не в жизнь, шли бы они лесом, помещики, не зря о них писали в учебниках, что эксплуататоры и кровопийцы. Ещё посмотрим, ещё поживём...
Между тем дверь вновь открылась и в помещение вошёл начальник училища, майорПаскельман. Осмотрел меня свирепым взором и надменно спросил, словно обращаясь к полному ничтожеству:
- Готовы ли вы, князь (слово "князь" вообще произнёс, словно коснулся куска дерьма, с полным отвращением), принести извинения курсанту Туманову?
- Готов, - со смертной тоской ответил я.
- Тогда извольте пройти со мной! - сквозь зубы процедил Паскельман, и сделал жест рукой, мол, давай, дуй вперёд.
Вышли вдвоём с ним из помещения карцера и направились прямиком к плацу. А там уже построено всё училище, ребята стоят повзводно, переминаясь с ноги на ногу под начинающим припекать солнцем, наверняка гадая, что за сыр-бор творится.
- Встать в строй! - рявкнул майор. - Бегом!
Пришлось галопом нестись по плацу, выискивая глазами своё подразделение, узнал его по горообразной фигуре Данилы, стоит в первом ряду с перевязанной башкой, хищно посматривая на меня, кулаки сжаты, что ж, я тоже рад тебя видеть, до скрежета зубовного рад. Встал в конце колонны, поймал недоумённые и откровенно косые взгляды парней, неужели и они меня в чём -то обвиняют? Даже очкарик, получивший вчера от задиристого князя смачный пендаль, и тот с осуждением косится на меня, тонкие брови сдвинуты, смотрит как на личного врага. Вот черти...