Из прорези ящика выстрелила струйка кипятка, со снайперской точностью угодившая в то место, где полы сюртука мелкого наглеца расходились в стороны. Тот взвизгнул от неожиданности и пустился наутек, едва не сбив с ног вдвое большего прохожего. Ойкнул и снова помчался дальше.
— Опять вы!
Неприятный толстяк в гневе потрясал порванным плащом, взирая на меня с острой неприязнью. Внезапно он обернулся, как-то присел, словно пытаясь сделаться меньше, и, проворно набрасывая на себя пострадавший предмет одежды, бочком-бочком отступил за ближайший фургон, поспешно скрываясь из виду.
Я посмотрел в том же направлении, что и странный толстяк, и увидел еще одного мага. Дорого и изящно одетый, в широкополой шляпе, из-под которой опускались на плечи завитые черные волосы, он походил на столичного щеголя, невесть как угодившего на сельскую ярмарку. Его окружала стайка местных детишек, которым он демонстрировал всякие мелкие фокусы, запуская фейерверки прямо из сложенных ладоней.
Дети радостно смеялись, а вот проезжавший мимо легкий экипаж, обильно и безвкусно украшенный позолотой, качнуло как во время шторма. Одна из пары вороных лошадей, которой огненный шарик едва не угодил в морду, дико заржала, переполошив товарку, и попыталась встать на дыбы прямо в упряжи. Кучер едва смог удержать ее, вцепившись в вожжи.
— Да вы что себе позволяете?! — из экипажа вылетел разъяренный детина, камзол которого был украшен позолотой еще обильнее, чем дверцы кареты. — Я барон Бамбарбия, и не позволю, чтоб всякие…! Вы напугали мою лошадь! Да я тебе руки оторву!
Детишки так и порскнули в стороны словно воробушки, но маг даже бровью не повел.
— Барон, вы — хам, а лошадь ваша — дура! — громко произнес он со скучающей интонацией.
Какой-то купчик громко расхохотался, но тут же испуганно замолчал, зажав себе руками рот. Раззолоченный барон просто задохнулся от ярости. Но, оценив атлетическое телосложение нахала и висящую на его поясе длинную шпагу, в бой не полез.
— Ваше счастье, что я не дерусь с теми, кто по положению ниже меня! — высокомерно бросил он. — Иначе, клянусь создателем, я бы испачкал кончик своей шпаги в вашей тухлой крови!
— Не деретесь с низшими?! — жизнерадостно оскалился волшебник, а его глаза внезапно вспыхнули желтым, став похожими на тигриные. — А вот я, знаете ли, дерусь! Позвольте представиться, граф Ханшери! К вашим услугам!
В подтверждении своих слов он поднял палец, очевидно, демонстрируя барону перстень с родовым гербом.
У меня даже рот раскрылся от удивления, да и Такс как-то подозрительно клацнул челюстью. Маг, да еще и граф?! Но среди титулованной знати Империи я не помню никого с магическим даром! Неужели, иностранец?! Тогда что он здесь делает?!
Для барона такой поворот тоже оказался неожиданным. Несколько мгновений его рот беззвучно открывался и закрывался, не выдавая ни единого звука.
— Это нечестно! — наконец возопил он. — Вы маг, а я — нет!.. Симбуян!!!
— Да, ваша милость!
Из кареты осторожно выглянул пожилой маг с каким-то невообразимо унылым лицом.
— Этот него… этот граф тускуланский обозвал меня хамом!
Ага, вот оно, что! Значит, я правильно угадал: титулованный маг — действительно иностранец из Тускулана. Далековато же его занесло…
Баронский маг между тем печально обозрел предполагаемого противника.
— Очевидно, он мог себе это позволить, — констатировал уныло и полез обратно в карету, оставляя за собой мокрые следы.
Честно говоря, я бы не стал называть его трусом. Старый Симбуян просто правильно оценил соотношение сил: тускуланец был опасен. Да я бы и сам без большой нужды не стал бы с ним связываться. Даже с Первоконницей в руках.
Очевидно, это начал осознавать и барон. Лицо его медленно приняло не менее унылое выражение, чем у помощника.
— Так как, вы будете настаивать на удовлетворении? — осведомился граф Ханшери. — Или мне сказать, чем действительно выпачкан кончик вашей шпаги?!
— Н-нет… Простите, я погорячился…
— Очень рад, — тускуланец слегка поклонился, не снимая шляпы. — Тогда передайте мои искренние извинения вашей лошади. Я ни в коем случае не собирался ее пугать. Честь имею!
Он с достоинством удалился в ту сторону, где над возами и фургонами просматривалась палатка шапито. Баронский экипаж, развернувшись, последовал в строго обратном направлении. Вслед нему хихикали, старательно отворачиваясь.
— Барон Бамбарбия — крупнейший землевладелец отсюда и до самых гор, — шепотом сообщил мне лавочник Гарбендухер, уже раскрученный продавщицей на несколько стеклянных флаконов и теперь рассеянно перебирающий кусочки разноцветного мыла. — Его никто никогда так не унижал, кроме…