— А вас он так и не видел?
— Думаю, нет. Зрение у него слабое. Зато чутьё отличное. На первый взгляд, зверь этот неповоротливый и ленивый, а на самом деле он достаточно проворен и силён. С ним не каждая собака справится. Да и от целой стаи гончих он может успешно обороняться.
— А чем питается барсук?
— Весной ест корневища растений, дождевых червей, мышей, но главная его добыча в это время — лягушки. А летом ест всё, что попадётся: личинки майских жуков и ос, змей, к яду которых почти не чувствителен, молодых зайчат, птенцов и даже падаль. Поэтому он так быстро и жиреет.
— Станция Миасс, — сказал проводник, проходя по вагону.
— Приехали!
Ребята засуетились, вытаскивая и прилаживая рюкзаки.
— До свидания, ребята! Счастливого вам пути!..
НА ОСТРОВЕ
Озеро Солёное начиналось сразу же за деревней. Оно лежало точно гигантская серебряная подкова, один конец которой упирался в поросшую соснами скалистую гряду, а другой терялся в болотах, постепенно переходящих в луга. Сквозь удивительно прозрачную воду озера можно было разглядеть колеблемые течением длинные бурые и зелёные травы, стайки серебристых чебаков или мелких полосатых окуней. Говорили, что местами глубина Солёного достигает двадцати метров. В непогоду по нему ходили высокие пенистые волны, а вода приобретала какой-то мутный серый цвет — вероятно, со дна поднимался ил. Южная часть озера, густо заросшая тростником, служила хорошим укрытием для водоплавающей птицы. Здесь охотно гнездовали кряквы, чирки и чернеть, а осенью во время перелёта ненадолго задерживались северные утки и даже гуси.
Я приехал сюда в конце августа порыбачить и поохотиться. В иные дни вместе с деревенскими ребятишками ходил за грибами и ягодами, лазил на прибрежные скалы, чтобы оттуда, с высоты нескольких десятков метров, полюбоваться озером и синеющими вдалеке горами.
От ребят я узнал, что на Солёном есть небольшой скалистый островок, называемый Каменным, и возле него хорошо ловится крупная рыба. Мне захотелось побывать на Каменном, но все как-то не приходилось.
Однажды я выехал половить на дорожку щук. Захватил с собой ружьё, так, на всякий случай.
Очень скоро удалось поймать великолепную щучку килограмма на три. Следом за ней попался окунь, тоже крупный. Затем поклёвки прекратились. Намотав бечеву дорожки на левую руку, я не спеша грёб и любовался озером. Как в зеркале отражались ближние тростники и покрытые лесом скалы. Незаметно отъехал довольно далеко от деревни.
Внезапно бечева резко натянулась, и я почувствовал характерный тупой удар, как бывает, когда блесну схватит крупная рыба. Взяла опять щука. Она свечой выскочила из воды метрах в пятнадцати от лодки, изогнулась дугой и снова ушла в воду. Попытка щуки освободиться от тройного крючка не удалась. Но прежде чем она попала в лодку, пришлось немало повозиться. И тут я увидел, что озеро вдруг потемнело. Ветер порывом пробежал по воде, покрывая её мелкой рябью.
Я глянул на небо: всё оно затянулось хмурыми облаками, скрывшими за собой солнце. Быть дождю. И тут же, как бы в подтверждение, упало несколько крупных капель. Я оглянулся, надеясь отыскать подходящее место, где можно укрыться и переждать непогоду.
Но кроме воды до самого горизонта, ничего не увидел. Пенистые барашки всё чаще вскипали на гребнях волн. С каждой минутой ветер усиливался, срывал хлопья грязно-жёлтой пены и уносил вдаль. С трудом управляя судёнышком, я старался определить, куда всё-таки держать направление, где искать укрытие от непогоды. Сверкнул ослепительный зигзаг, над головой оглушительно треснуло, затем ещё, ещё… «Гроза в сентябре!» — удивился я.
Пошёл крупный и сильный дождь. Я окончательно потерял ориентировку: сквозь частую пелену дождя невозможно было разглядеть берегов. Грёб наугад, изо всех сил налетая на вёсла, чтобы держать лодку по ветру. Большие волны швыряли её из стороны в сторону, то поднимая на высокий гребень, то стремительно сбрасывая в провал. Каждую минуту лодка могла перевернуться. А молнии вспыхивали одна за другой, разрезая небо. Не успевал затихнуть один раскат грома, как его нагонял другой, стоял сплошной гул.