Вдруг впереди я увидел выступающее из воды нагромождение камней. Лодку несло прямо на них. «Верно, этой есть Каменный остров, — подумал я. — Попробую укрыться на нём». И тут же мелькнула тревожная мысль: «А что, если лодку разобьёт о камни?» Но я отогнал страх, повернул плоскодонку носом к острову и налёг на весла. С трудом удерживая судёнышко в нужном направлении, я, наконец, пристал к островку и только тогда почувствовал, что окончательно выбился из сил и промок до нитки.
Выскочив на берег, втянул лодку на камни и огляделся. Каменный остров оказался небольшим: в длину около двухсот метров, а в ширину не более ста. Кое-где виднелись редкие кусты и отдельные невысокие берёзки. Подходящего укрытия от непогоды — никакого. А лодка — разве не укрытие? Я перевернул судёнышко и залез под него. Теперь ни вода, ни ветер меня не доставали. Утешал себя тем, что дождь, раз он грозовой, скоро прекратится. Но эта надежда не сбывалась: вопреки всем приметам дождь лил и лил.
Раздумывая о своём положении и досадуя, что вовремя не заметил перемену погоды, я полез в карман за папиросами. Внезапно совсем близко послышался гусиный крик. Уж не показалось ли? Откуда здесь взяться гусям?
Через небольшую щель между камнями и бортом лодки я увидел двух крупных птиц. Они летели тяжело, над самой водой, часто взмахивая большими крыльями. Вот гуси, дотянув до острова, опустились на берег неподалёку от лодки и внимательно осмотрелись. Лодка, вероятно, не возбудила у них подозрений. Тихо переговариваясь, птицы отошли к нависшей каменной глыбе и остались под ней.
Видеть так близко этих осторожных птиц мне ещё не доводилось, и я порадовался счастливой случайности, загнавшей меня на остров. Я вспомнил, что у меня с собой ружьё. С такого расстояния одним зарядом можно уложить обеих птиц и завладеть завидной добычей. Да, уложить можно, но…
Птиц, как и меня, застигла в пути непогода. Как и я, утомленные, они обрадовались возможности укрыться на Каменном острове. Значит, мы товарищи по несчастью…
Ружьё осталось на месте.
Достав папиросу, я закурил. Сизый дымок пополз из-под лодки.
А гуси, продолжая негромко гоготать, стояли под камнем и разбирали клювами намокшие перья.
Дождь наконец прекратился, небо посветлело. Гуси с радостным криком поднялись в воздух.
Я тоже вылез, с наслаждением разминая отекшие от неудобного лежания ноги, и долго ещё смотрел вслед птицам, пока они не превратились в маленькие точки.
БЕКАС-ЛЕКАРЬ
Как-то, охотясь в верховьях реки Миасс, я забрёл далеко, порядком устал и сделал привал на берегу, выбрав уютную маленькую лужайку. Развёл костёр, и пока закипала вода в котелке, почистил ружьё (всё утро шёл мелкий дождь и в стволы попала вода), проверил своё снаряжение, а потом принялся закусывать.
В тот год у меня не было собаки, и поэтому нередко случалось возвращаться домой с пустой сеткой. У охотников это называется прийти «попом», то есть без трофеев. А вот сегодня повезло: за утро я добыл пару великолепных кряковых уток, одного чирка-трескунка и большого кроншнепа — крупную, с кривым как серп клювом птицу, очень редкую у нас. Что ж, теперь можно и домой, путь не близкий.
Неожиданно прямо перед собой, шагах в пятнадцати, не далее, я увидел торчащую над травой голосу болотного кулика-бекаса. Странно, он, конечно, тоже заметил меня, но почему-то не улетал и не прятался.
Рука потянулась за ружьём. Это движение заставило бекаса встрепенуться. Но вместо того, чтобы улететь, издавая резкий скрипучий крик, как это всегда бывает, он побежал к дальним кустам. Густая трава замедляла бег птицы, хорошо была видна рыжеватая, с темными полосами голова кулика. После выстрела голова исчезла.
Подняв бекаса, я с удивлением увидел на его правой лапке, примерно на середине, какой-то нарост величиной с крупную вишню. Попробовал ножом поскоблить нарост, но ничего не получилось — он оказался твердым как камень. Может быть, под наростом кольцо, неосторожным действием можно его испортить. Я решил заняться бекасом на досуге дома, положил его в сетку и пошёл своей дорогой.
Домой вернулся поздно и так устал, что было не до бекаса. Однако утром сразу вспомнил о нём и поспешил на кухню, где лежала принесённая мной дичь. Отделив правую лапку кулика, я тут же начал исследовать загадочный нарост.
Отвердевшая грязь плохо поддавалась ножу, пришлось воспользоваться тонкой пилкой-лобзиком. Нарост я распилил вдоль, и сразу всё стало понятно. Оказывается, кость в этом месте когда-то была сломана, а затем срослась. Вот только срослась она неправильно, криво. Вокруг повреждения плотно засохла грязь, виднелись кусочки сухой травы. Получилось что-то вроде своеобразного лубка, наложенного на сломанную кость. Со временем грязь отвердела, да так и осталась на ножке кулика. Конечно же, она мешала ему и бегать, и летать.