Вот так штука! У какого же лесного или болотного хирурга побывал бекас? Нет, насколько мне известно, в природе нет поликлиник и медпунктов для птиц и зверей. И доктор Айболит пока один, да и тот — в сказке Корнея Чуковского. Значит… кулик сам проделал сложную операцию! Да, почему бы не предположить, что бекас вылечил себя сам? Ведь мы ещё так мало знаем о жизни птиц, особенно тех, за которыми трудно наблюдать. К ним относится и болотный долгоносик-бекас.
Я попытался представить, как всё могло произойти. Какой-то охотник выстрелил по бекасу и неудачно. Но одна из сотни дробинок попала в латку птицы и повредила её. Птица улетела, а когда испуг прошёл, начала себя лечить: подбирая травинки, накручивала их на поврежденную лапку, потом обмазывала глиной. Лапка срослась, а «лубок» так и остался — снять-то его было некому…
Известно немало случаев, когда звери и птицы сами делают себе «операции», лечатся им одним известными целебными правами. Иногда охотники добывают лисиц или волков на трёх ногах, а вместо четвёртой — култышка. Этой ногой зверь когда-то попал в капкан и отгрыз её, чтобы уйти из ловушки. Конечно, подобные «операции» звери или птицы проделывают инстинктивно, стремясь сохранить жизнь, уйти от опасности.
Вот и мне попался один из таких «лекарей» — бекас, вылечивший себя сам.
ПЕРНАТЫЙ ВОЛК
Ребята одной из челябинских школ пригласили меня на свой пионерский сбор. Сбор посвящался Дню птиц, и они хотели, чтобы я рассказал о жизни пернатых наших лесов и полей.
Пионеры выпустили специальный номер стенной газеты «Юный натуралист», украсили его рисунками, поместили стихи о птицах, подготовили викторину, разные игры.
Сбор прошёл интересно, и всем понравился. Когда я уже собирался уходить, кто-то из ребят сказал:
— А вы видели, какое чучело ястреба принёс в школу Витя Смолин?
— Нет. А где оно?
— В кабинете зоологии. Идёмте туда…
Чучело ястреба было подвешено к потолку просторной светлой комнаты. Раскинув широкие крылья и поджав когтистые лапы, птица зорко глядела стеклянными глазами куда-то вниз, словно высматривая добычу. Казалось, ястреб парит в воздухе и вот-вот бросится на зазевавшегося тетерева или зайчонка, вцепится острыми когтями, ударит крепким крючковатым клювом… Наверно, много перебил этот крылатый разбойник разной птицы и зверья.
— Вот это крылья!
— А когти-то! Словно из проволоки. Острые.
— Нет, вы на глаза посмотрите: злющие-презлющие.
— Это ястреб-тетеревятник, — сказал я. — Очень вредный хищник. Охотится на крупных птиц, таких, как тетерев, утка, куропатка, рябчик, на зайцев и зверьков поменьше. Настоящий пернатый волк. Есть у него младший брат — ястреб-перепелятник. Тот поменьше, и добыча его — мелкие птицы, вроде перепёлок. А кто из вас Витя Смолин?
Подошёл курчавый смуглолицый мальчик лет двенадцати. Застенчиво улыбнулся и зачем-то поправил и без того аккуратно повязанный красный галстук. На его форменной школьной гимнастёрке рядом с пионерским значком был прикреплен значок «Юношеская секция — друг природы».
— Я…
— Где ты взял это чучело?
— Мы сделали его с моим старшим братом Борисом, — в голосе мальчика прозвучала нотка гордости. — Этот ястреб таскал у бабушки цыплят…
— Вот что, Витя, расскажи-ка подробнее эту историю.
Рассказ Вити Смолина я привожу полностью, так, как он мне запомнился.
…Летом Витя гостил в деревне у бабушки. Целые дни он вместе с новыми товарищами, сельскими пионерами, проводил в поле, в лесу или на речке.
Однажды старушка пожаловалась:
— Всё-то бегаешь с утра до вечера, дома почти не бываешь. А у меня горе: ястреб повадился. Вчера третьего цыпленка утащил.
— А я, бабуся, что могу сделать? — удивился Витя.
— Видно, пропали мои цыплята, — вздохнула бабушка.
Мальчик смущённо молчал. Чем помочь её горю?
После обеда он отправился к товарищам. Раздобыл у них старую велосипедную камеру, подходящий кусочек кожи, вырезал рогатку. Скоро оружие было готово. На газетных листах Витя нарисовал углём круги, один в другом, а в самом центре — «яблочко». Захватив самодельные мишени и рогатку, мальчик ушёл подальше от дома. Мишени прикрепил к бревенчатой стене какого-то склада и, отойдя шагов на двадцать, стал упражняться в стрельбе. К вечеру он так наловчился, что пущенный из рогатки камень попадал в самый центр мишени, с треском прорывая бумагу.