— Дом номер пять-а-бис-дробь-два! Хозяин Фью-Фиок! Хозяин!
С крыльца сбежал маленький, упитанный, мужичок, очень похожий по комплекции на офицера, и угодливо вытянулся:
— Я Фью-Фиок!
— Хм! — фыркнул офицер, оглядев Фью-Фиока с головы до ног и, обнаружив сходство с собой, почему-то остался недоволен этим сходством. — Что новенького, хозяин?
— Много новенького, господин инспектор! Даже вот штаны новенькие! — бестрепетно ответил Фью-Фиок и оттянул в стороны штанины. — Правда, из старой мешковины!
— Не валяй дурака, Фью-Фиок! Плевать мне на твои штаны! — взбешённо крикнул офицер и действительно плюнул и действительно на штаны, чего мужичок как будто бы и не заметил. — Изменения с прошлого года есть?
— Есть!
— Какие?
— У нас родилась дочь! — радостно ответил Фью-Фиок и кивнул на крыльцо, где в тени козырька сгрудились все его чада и домочадцы мал мала меньше. — Прелестная девочка! О! Это она! Слышите? — воскликнул гордо Фью-Фиок при вдруг раздавшемся на крыльце плаче.
— Какая девочка, идиот? Пропадите вы пропадом вместе с вашей девочкой! — проорал офицер. — По мне хоть дважды в год рожайте! Я о других, болван, изменениях спрашиваю! О берёзах! Я инспектор берёзового фонда, понял? Появились берёзы?
— Сами смотрите! Может, и появились! — равнодушно ответил мужичок, чем ещё больше рассердил офицера.
— Какой же ты хозяин, если ничего не знаешь про свой двор?
— Как не знать! Знаю, что нужно, а что не нужно, на то другие знатоки найдутся! Смотрите сами, может, что и выросло!
— Но вы что-нибудь садили?
— Что-то ребятишки садили!
— Есть! Папа, есть одна берёза! — раздался с крыльца звонкий мальчишеский голос, и из толпы высвободился крепыш в странной, какой-то двуклювой кепочке, из-за двух козырьков сзади и спереди, что придавало ему воинственный вид.
— Мой первенец! — представил его отец. — Смышлёный малый! Рубаха-парень! Сорвиголова! Звать его тоже Фью-Фиок. Так сказать, Фью-Фиок-младший! Красиво? Я Фью-Фиок-старший, он — младший, но скоро станет средним, так как мы собираемся родить ещё одного сына и назовём его также Фью-Фиоком! Вот он станет младшим, а пока Фью-Фиок-младший — этот! Золото, а не сын! Помощник! Моя правая рука! Все лето бродил с друзьями по степным колкам. Причём сам бродил, должен отметить, добровольно, из чистого понимания семейной нужды, а не то чтобы я его взашей вытурил, как другие! Сам! И — нашёл!
— А почему только одну? — спросил инспектор. — Уж если привалило счастье, набрёл на берёзы, надо было все выкопать!
— Сынок, почему?
— Мы все и выкопали, но разделили, и вышло по одной, — охотно пояснил малый.
— Видите? Он у меня — сама справедливость, господин инспектор! Умница! Светлая головка!
— Прекрати молоть чепуху! — прервал офицер излияния чадолюбивого отца. — Отряд, на осмотр — марш!
Многочисленное потомство на крыльце, испустив вопли и визг, полезло внутрь дома, давя друг друга. Лишь Фью-Фиок-младший остался спокоен. Он помог малышам убраться прочь, запер дверь на щеколду, обменялся с отцом ободряющими взглядами и, сделав руки фертом, прижался животом к перильцам, по-дятлиному отведя голову назад, словно изготовившись долбануть кого-то. Вася почувствовал в нем сверстника по годам и друга по духу и характеру, и происходящее ещё сильнее заинтересовало его.
А барбитураты между тем рассыпались по двору и садику, где принялись осматривать, ощупывать и встряхивать молодые деревца.
— Будь я хоть капельку волшебником, — тихо проговорил Земленыр, — я бы сейчас эти тополишки превратил в берёзки!
— Зачем? — не поняла Люба.
— Наблюдай дальше!
Чуть выждав и дав солдатам разобраться в обстановке, инспектор достал из сумки блокнот, открыл его снизу вверх и стал оглашать пункты штрафного предписания:
— Итак, подведём итоги! Берёза номер один! Есть?
— Нету! — ответили агенты.
— Есть! — крикнул Фью-Фиок-младший и сиганул через перильца в садик. — А это что, не берёза?
— Да, какой-то хвостик торчит! Кажись, берёзовый! — подтвердил солдат.
— Живой? Зеленеет? — уточнил офицер. — А то, бывает, натычут сухих прутиков, и считают за дерево! Или перекрасят тополь под берёзу! Хитёр народ! Ой, хитёр!
— Зеленеет, с листиками!
— Хорошо, значит, ставлю плюс! Дальше. Берёза номер два, есть?
— Нету!
— Прочерк! Берёза номер три, есть?
— Нету!
— Прочерк!
И тут выбежавший со двора барбитурат доложил:
— Господин инспектор, в поленнице найдено берёзовое полено.
— Очень хорошо! Жулье! Сажать берёзы их нету, а губить — тут как тут!
— Это не мы, — возразил хозяин. — Дрова куплены на дровяном складе!
— Молчать! И до дровяного склада доберёмся!
— Ага, молчать! — донёсся из садика голос Фью-Фиока-младшего. — А вы за молчание лишнюю сотню барбитов набросите!
— Барбит — наша денежная единица, — пояснил Земленыр.
— Как наш рубль?
— Наверно! В одном барбите десять тибрабов, мелочь.
— Сколько надо, столько и набросим! — ответил офицер. — Слушайте постановление. — Офицер проставил в уже готовом бланке цифры и прочитал: — «За нарушение королевского указа о необходимости иметь на участке не менее трёх берёз Фью-Фиок, владелец дома номер пять-а-бис-дробь-два посёлка Шуры-Муры, подвергается штрафу: за отсутствие второй берёзы 200 барбитов, за отсутствие третьей берёзы — 400 барбитов, за пользование берёзовыми дровами в размере одного полена — 100 барбитов, итого — 700 барбитов. Указанную сумму внести в королевскую казну в течение трёх дней. За уклонение от уплаты — конфискация всего имущества и суд». Ну, это ты знаешь. Распишись!
— Не буду! Господин инспектор, у меня только четыреста барбитов скоплено для штрафа! Могу хоть сейчас заплатить!
— Семьсот в течение трёх дней — и точка! А вы чего не видели? — крикнул вдруг офицер на людей, собравшихся вокруг. — Нашли цирк! Сейчас с вами будет то же самое, так что, чем глазеть тут бестолково, осматривали бы лучше свои поленницы! Понимаете? Пользуйтесь моей добротой! Разойдись. — И соседи с гомоном разбрелись по своим дворам, где тотчас загремели обрушиваемые поленницы и зашуршали перебираемые поленья.
Земленыр сделал шаг вперёд и тронул за плечо офицера:
— Господин, простите, не имею чести знать вашего имени, а нельзя ли пощадить этих бедных людей?
— Меня звать очень просто — Абдрюкулон? Запомнили? Аб…
— Аб.
— Дрю.
— Дрю.
— Кулон.
— Кулон!
— Вот и все!
— Абдрюкулон! Какая прелесть. Вы случайно не барб?
— Нет ещё, но мечтаю об этом! — аппетитно отозвался офицер и аж проглотил слюнки.
— И правильно делаете, ибо ваше имя — как раз для барба создано! Вы только прислушайтесь: барб Абдрюкулон! Звучит?
— Звучит! Спасибо! А вот пощадить бедных людей нельзя. Впрочем, можно, если вот тут, — он пощёлкал пальцами по кувшину, который держал Вася, — если вот тут у вас золото и если вы тотчас внесёте за этих бедных людей требуемую сумму.
— Увы, господин Абдрюкулёк, — начал мальчик, но офицер сердито поправил его:
— Кулон, мальчик!
— Кулон, извините! У нас тут не золото! Тут дороже золота!
— Что же, позвольте узнать?
— Жизнь! — Вася наклонил сосуд, и Ду-ю-ду съехала ему на ладонь. — Живая душа! Чш-ш, Ду-ю-ду! — Но птичка и без предупреждения понимала, что заговорить сейчас по-человечески — это все равно что подписать себе смертный приговор, и лишь едва пискнула.
— Неостроумно, молодой человек! — Инспектор дёрнул носом и потерял к кувшину всякий интерес.
— И у меня с собой ни барбита! — старик похлопал себя по карманам.
— Тогда помалкивай, дед!
— Пощадите, господин инспектор! — взмолился хозяин. — А к будущему году сынишка посадит все три берёзы! Сынок, обещаешь?