- Говядина Сичуань вчера вечером. Ты чувствуешь вкус перца?
Или:
- Прости диарею, дорогая. В последнее время меня немного тошнит.
Ночами он агрессивно поднимал ее с кресла и содомировал, входя в кишечник, а затем приказывал делать ему минет:
- Это подходящий случай попробовать себя на вкус.
И иногда он мочился в ее кишечник, наполняя ее до тех пор, пока она не раздувалась.
- Не волнуйся, дорогая. Это была почти целая бутылка “Montrachet“ 57-го[1]. Я ссу только самое лучшее в задницу моей жены.
Потом, конечно, она пробиралась к стульчаку и опорожнялась мощным, еще теплым потоком.
* * *
После стольких лет ее одежда сгнила, оставив ее сидеть голой в инвалидном кресле, бездумно смотря мыльные оперы и ток-шоу. Однажды Джерри Спрингер[2] пригласил в студию группу взрослых, принадлежавших к организации, носящей подгузники. Да, казалось бы, нормальные взрослые, которые возвращались домой со своей респектабельной работы, а затем надевали подгузники и сидели в манежах со своими супругами.
- Это абсолютно нормально, - настаивал председатель “клуба”. - Это возвращает нас к нашему детству, переформулирует детские идеалы, чтобы снять стресс-факторы взрослой жизни.
- Ты болен! - выкрикнул в ответ один из зрителей.
Но Присцилла только покачала головой. Приятель, если ты думаешь, что он болен, познакомься с моим мужем.
* * *
Хуже всего, конечно, был вкус его экскрементов у нее во рту. Полусладкий, со сливочным блеском, который сохранялся несколько часов. Она промывала рот водой из туалета, поскольку Фентон намеренно забыл снабдить ее зубной щеткой, раковиной, Листерином[3] и т. д. На четвертом году жизни зубы Присциллы превратились в черные, мохнатые камешки, и каждый из них она выплевывала, как уродливые пилюли.
Он кормил ее, когда вспоминал, открытой банкой спагетти и стаканом воды, обычно два раза в день. Время от времени, однако, он забывал об этом, иногда на несколько дней, так что к настоящему времени ее тело превратилось во что-то, похожее на живой скелет: меньше девяноста фунтов, голова - покрытый кожей череп. Некогда пышные груди превратились в пустые лоскуты плоти. Линии между ребрами напомнили ей кадры из лагеря смерти, а волосы, давно поседевшие, отросли до пола. Пучки волос под мышками, пучок волос между ног, как крысиное гнездо, волосы спускаются по ногам до выпуклых обрубков, туда, где раньше были ее ступни. И то, что она не могла мыться в течение шести лет, только добавляло последние штрихи к шоу ужасов, которое теперь было ее жизнью. Ее собственные запахи ужасали ее. Каждую ночь ей снилась она сама в аду Босха: тощая кретинка с торчащими бедрами и лишенными плоти ягодицами, съедаемая клювастыми демонами.
* * *
Телевизор нельзя было ни выключить, ни уменьшить его громкость, и всякий раз, когда Фентон хотел вызвать у нее дополнительное отвращение, он включал еще больше подпольной порнографии. Образы, которые не поддавались описанию и только усиливали ее убежденность в том, что она вышла замуж за самого порочного человека, который когда-либо жил. В одно мгновение она тупо наблюдала за “Tеорией Большого Взрыва”[4], а в следующее - новая амплитуда омерзения. Где он берет эти фильмы? И кто их делает? Трудно было представить себе подонков, продающих такие ленты, но всегда был сам Фентон, доказывающий обоснованность рынка.
Зоофилия была фаворитом Фентона Брентворта, некоторые фильмы были со скромными названиями, такими,как: “Приготовление бекона”, “Лошадируя вокруг” и “Собачий полдень”. Был еще один, под названием "Родовое влечение", в котором несколько мужчин прелюбодействовали c одурманенной наркотиками женщиной, на девятом месяце беременности. Их связь стала настолько неистовой, что в конце концов у нее отошли воды. Мужчины мочатся на женщин, блюют на них, вставляя любые мыслимые объекты, включая мертвых змей, угрей и рыб, в их прямую кишку и вагинальные стволы. Еще больше женщин, очевидно наркоманок, выпивающих бокалы с мочой, едящих экскременты ложкой, гадящих друг на друга, дергающихся в поисках следующей дозы. В одном фильме женщина извлекала дрожжи и хламидиотические выделения из влагалища другой женщины с помощью ложки, a затем, не моргнув глазом, съедала ложку этой “пасты”, в то время как другая женщина с таким же безразличием высасывала гной из герпетических прямых кишок и гонококковых пенисов. Другие фильмы оказались еще хуже: групповые изнасилования, избиения, пытки. Женщины-жертвы визжали с выпученными глазами, пока длинные иглы спокойно вонзались в груди, соски, клиторы и даже в открытые глаза. И конечно, вышеупомянутые снафф-фильмы. На одной пленке с женщины снимали кожу заживо, на другой использовали ректальные ретракторы чтобы растянуть задний проход женщины до полного раскрытия; она кричала и блевала, когда ей вставляли крючки, ее задний проход медленно, но уверенно вытягивался розовыми петлями. Женщин душили, резали ножaми, стреляли в голову, заставляли есть части себя и, в конце концов, они истекали кровью. В одном фильме голова женщины была отрезана пилой, после чего какой-то сумасшедший вставил свой пенис в открытый пищевод, чтобы совокупиться.