А дома все те же мысли, потому что ничем иным жить нельзя, когда столько завязывается узлов.
Но знал он и другое: «Ударник», как и весь район, как вся область, не остров, затерявшийся в океане русских земель, и он, Лиссон, не Робинзон на этом острове.
Были решения партийных съездов, где-то наращивались мощности заводов для выпуска туков, в неведомых ему НИИ и проектных бюро инженеры в белых рубашках при узких галстучках создавали для Югуза новые машины, в институтах корпели над конспектами парни и девушки, которые через несколько лет войдут к нему в кабинет, чтобы положить на стол диплом, направление и сказать, что они готовы служить земле…
Придет время, верил он, и в хозяйство потоком пойдут машины и удобрения, и надо быть к этому готовым — не растеряться, не завалиться ими, как хламом, всему найти не только надежное место, но и научиться сполна использовать все.
Екатерина Владимировна — главный экономист со дня организации совхоза, женщина спокойная, даже тихая, но отлично знающая дело и умеющая доказать свое, однажды, решив у директора все текущие дела, не уходила.
— Что еще? — спросил он, у него не было и минуты лишнего времени.
Екатерина Владимировна стала ненужно перекладывать на столе бумажки.
— Я слушаю, — сказал директор.
— Надо посоветоваться, Николай Михайлович. Помните наш разговор по строительству? У меня тоже есть соображения.
Да, не далее как на той неделе он говорил ей, что если не создать новую базу — топтаться совхозу на месте.
— Это хорошо, что у вас есть соображения, — ответил он. — Оповестите специалистов — вечером соберемся. Ваш доклад.
— Уж доклад, — смутилась она.
Доклада не было.
— Конечно, — говорила Екатерина Владимировна, — ферма или мастерская — это первоочередное. Однако я назову все-таки прежде-то… дорогу. До Соколят, до нашего дальнего села. Там же Югуз, там хлеб…
А затем дали каждому высказаться. Никто не говорил о том, кому строить, все говорили, что надо строить.
Зоотехнику нужны были типовые коровники, свинарники, кормокухни и силосные облицованные траншеи.
Инженеру — ремонтная мастерская, автогараж, теплые стоянки для тракторов в отделениях; «лежаки» — дощатые переносные щиты, которые механизатор бросает на снег, чтобы при любом морозе лежать под машиной при ремонте, — согласитесь, не лучший способ повышать боеготовность техники и привлекать молодежь к нужнейшим для села профессиям.
Агроному позарез — и неотложно! — требовались мощные зернотока, новые зерносклады, хранилища для удобрений, хотя пока-то совхоз и получал их считанные тонны, но человек заглядывал вперед.
Предрабочкома скромно заикнулся о детсадах и жилье для животноводов, о совхозной столовой.
— А кто все это будет делать? — спросил прораб. — В хозяйстве он оправдывал название своей должности лишь тем, что вел работы по ремонту ферм, разных других построек, ну и кое-что помаленьку сооружал — домики, крышу над зернотоком, пристрой к старому зданию ремонтных мастерских.
— Мы сами, — ответил ему Лиссон. — И никто иной.
— А где материалы? Где деньги?
— Средств нам будут давать все больше, — сказал директор. — Все остальное зависит от нашей с вами инициативы и настойчивости.
— Но у нас нет строителей, нет специалистов!
Бедный прораб! Он еще не понял, что этот разговор, этот маленький совхозный пленум был концом его сравнительно спокойной жизни, что он не выдержит и уйдет, уступит место более энергичному и пробивному.
Конечно, и в Тюльгаше, и в Поташке Лиссон строил. То коровник, то дом, то еще что простенькое. Теперь время диктовало другие масштабы.
После того совхозного совета прошло пятнадцать лет…
Когда «Волга» катила по увалу по-над Конево, откуда вся деревня в низинке была как в двух ладошках, взгляд директора скользнул по кофейному зданьицу клуба, по кирпичной конторе в самой близи, по каменной стене сооруженного по другую сторону дороги гаража. Сюда будет перебазирована отделенческая техника из неудобного низинного места. Однако самое главное, на что засмотреться было не грех, — стоявшие чуть подалее, будто невесомые, постройки под шифером и с шиферными же боками, на которых издали всяк прочтет огромные буквы: СЕМЕНОВОДСТВО — НА ПРОМЫШЛЕННУЮ ОСНОВУ! Рассчитывали, не кривя душою, что и с самолета увидено будет и прочитано.