— Ну, это ты сам должен определить, что твоей земле годится, а что не годится. Никто другой за тебя этого не сделает. Ведь ты — агроном. Говорят: агроном — законодатель полей. Еще по-другому переводят: агроном — это тот, кто ведает, знает законы полей. По-моему, так будет точнее. Изучи свою землю, агроном, и делай все как положено, делай все применительно к особенностям твоей земли… И вот почитай — для начала — эту книжку, — старик достал с полки «Основы земледелия» Терентия Мальцева. — Здесь ты найдешь много полезного для себя…
— Да читал я Мальцева, — без особого энтузиазма сказал Владимир… — Еще в институте. Курсовую писал по его безотвальной вспашке.
— Теперь почитай новыми глазами. Тогда ты просто писал курсовую, а теперь работаешь на земле.
Старик был прав: после первых неудач, после мучительных раздумий над ошибками многое в книге Терентия Мальцева оказалось созвучно собственным мыслям Владимира. И хотя прямых ответов на свои вопросы он и у Мальцева не нашел, однако направление, где искать эти ответы, Владимир как будто бы нащупал. Прочитав за зиму еще целую гору книг и журнальных статей, к следующей весне он пришел с твердым убеждением: предпосевную обработку против овсюга надо провести, как в предыдущий год, на всей засоренной площади. А чтобы снова не иссушить почву, сохранить в ней как можно больше влаги, решил не отрывать предпосевную обработку от сева: ночью дисковать, а с утра сеять. И сразу после посева прикатывать поле тяжелыми катками.
Хлеб в тот, второй год работы Дроздова главным агрономом уродился неплохой. По урожайности зерновых совхоз вышел на пятое место по району. Но миновало еще два года, прежде чем пшеница у Владимира вымахала чуть ли не в рост человека.
К тому времени, когда мы с ним познакомились, стаж его агрономической работы перевалил за четыре года. Решив провести в совхозе, рядом с Владимиром, несколько дней, я настроился писать очерк о буднях молодого ученого агронома, который, несмотря на молодость, умеет ценить время и живет с заглядом вперед.
Километр за километром бежит навстречу нам дорога. Вот и «божьи» поля. Валки на них — не перешагнешь, центнеров по тридцать, а то и больше с гектара наверняка соберут — урожай, еще каких-нибудь два-три: года назад казавшийся на этих полях поистине фантастическим.
А вот рядом — непаханая зябь. Поле обработано поверхностно дисковыми лущильниками на глубину всего двенадцать сантиметров. У него неряшливый вид, особенно если смотреть против солнца: всюду блестят остатки стерни, будто поковыряли, поковыряли да и бросили.
Поверхностная обработка — прием не новый, его издавна применял Мальцев, однако для Владимира это был пока лишь опыт. Позапрошлой весной впервые засеяли по поверхностной обработке три небольших поля и получили неплохие результаты. В прошлом году такая обработка тоже оправдала себя.
— А нынче?
— И нынче оправдала.
— Значит?..
Владимир усмехнулся:
— Значит, можно и дальше потихоньку применять.
— Почему потихоньку?
— В наших условиях глубокая ранняя зябь надежнее. Поверхностную обработку можно применять только на совершенно чистых полях. А таких полей у нас практически очень мало — сорняки лезут со страшной силой: кругом лес. Но бывают неблагоприятные годы, когда часть полей непахаными уходит под снег. На этот-то случай и полезно в резерве держать поверхностную обработку, она несомненно лучше весновспашки. У нас есть поле, которое мы нынче весной — тоже в порядке опыта — засеяли вовсе без обработки, прямо по стерне, специальными дисковыми сеялками. Это еще один резерв… Недавно мне рассказывал один сибиряк: погрузили они в самолет семена вместе с удобрениями и за пятнадцать минут засеяли сорок два гектара. Обычными-то сеялками сколько времени надо! Хорошо бы вот так под дождик, и особенно в холодную позднюю весну… Пятнадцать минут… Сила!..
Потом он заговорил о новых сортах зерновых: с прошлого года Владимир всерьез взялся за обновление сортов. Собственно говоря, нынче половину площадей засеяли семенами первой репродукции — раздобыли правдами и неправдами.
— У нас есть сорт овса, который мы, можно сказать, первыми в мире запустили в производство, — не без гордости сообщил Владимир. — Привез семена прямо с селекционной станции. Любопытный сорт: урожайность не так чтоб уж очень, зерна всего по пятнадцать центнеров собрали, зато зеленой массы вышло с гектара по триста семьдесят пять центнеров! Вдвое против кукурузы. Во овес!..
На этом наш разговор прервался: мы подъезжали ко второму отделению, где Владимира ждали дела более важные, чем беседа с журналистом. Я был в курсе этих дел: совхоз отставал нынче с засыпкой семенного фонда.