— Если эту породу распространить по области да дать добротные корма, то только за счет роста продуктивности можно дополнительно получать 100 миллионов яиц в год, — мечтает Ялухин.
Пора бы учиться у ленинградцев и новым методам управления.
На фабрике «Лаголово», например, внедряется АСУ. Директор Юрий Васильевич Трусов объяснил мне принципы системы. Фабрика продолжает строиться, расширяется, и сейчас, чтобы только обойти все корпуса, Трусову, как он сам подсчитал, нужно 3 часа 47 минут. Половина рабочего дня! Получается, что при существующей системе управления и директор, и специалисты занимаются беготней, решением сиюминутных вопросов, упуская перспективные. Трусов же считает, что он сам должен работать на послезавтрашний год, специалисты — на завтрашний, а руководители среднего звена — выполнять производственную программу текущего года.
А чтобы так было, надо менять систему управления.
И вот с помощью ученых и инженеров Ленинграда установлены новые виды связи, внедрено промышленное телевидение, упрощен внутренний документооборот. На фабрике работает ЭВМ, ход всего производства высвечивается на табло в кабинетах главных специалистов. А кто у нас этим займется, откуда нашим директорам ждать помощи? УралНИИСХоз не в силах ее оказать в сугубо специальных вопросах птицеводства — ему не до АСУ, у промышленных НИИ своих забот хватает. Но научно-техническая революция должна коснуться этого самого слабого звена сельскохозяйственного производства — организации труда и управления!
Все познается в сравнении… Как не задуматься, видя у ленинградцев более высокое качество проектирования, строительства и механизации помещений? Не пора ли и уральцам?.. Написал я это — и уже словно слышу гневный голос Ялухина:
— Конечно, пора! А кто, скажи на милость, будет проектировать и строить?!
Да… Проектный институт Уралгипросельхозстрой загружен заказами на многие годы вперед, а уровень проектирования в нем отстает. Не успевает он за резко возросшими потребностями и возможностями села в строительстве. Но в проектировании птицефабрики еще находят дорожку. На Свердловской создали свое проектно-конструкторское бюро, на Асбестовской прибегают к услугам отделения института Гипрошахт.
— Строить некому! — сокрушается Ялухин. — Днем с огнем подрядчика не сыщешь. На многих фабриках не хватает тепла, энергии, воды, они не осваивают свои мощности, и никто не берется строить инженерные сети.
В таком положении оказались Кировградская, Нижнетагильская фабрики. Конечно, в конце концов подрядчики все-таки находятся. Промышленные тресты Уралтяжтрубстрой, Уралэнергострой возводят объекты птицефабрик с такой же ответственностью, как и корпуса заводов и электростанций. Но как быть совхозам, удаленным от городов? И там ведь тоже надо строить!
— А вот давай посчитаем, — Ялухин откидывает костяшки на счетах, — Ирбитский, Алапаевский, Камышловский, Скатинский, в общем, все совхозы строят хозспособом, осваивают по миллиону рублей, а Бородулинский — по два миллиона в год. Шутка ли?
Вот и задумаешься, легко ли директору птицеводческого совхоза работать. Хозспособ — значит, рыскай по городам и весям в поисках стройматериалов и оборудования, ищи средства, рабочих, потому что он, хозспособ, обеспечивается фондами лишь на малую толику потребности. Раньше, бывало, нагрузит директор машину коробками яиц и где-нибудь да обменяет их на кирпич. Сейчас яйца — не такой уж ходовой товар. А строить надо — и фабрики расширять, и жилье возводить, и соцкультбыт при этом не забыть. Вот и крутись, директор!
Но строительство сокращается: планирующие органы запрещают использовать фонд расширения производства, который полагается фабрикам и совхозам треста по условиям полного хозрасчета. Этот фонд отчисляется от прибыли, и асбестовцы, например, ежегодно имели дополнительно до 200 тысяч рублей, построили целый поселок Белокаменный. Но фабрика растет, население увеличивается, уже мал магазин, нужен новый клуб, надо расширять забойные и инкубаторный цехи, а средств нет. Вернее, фонд остался, но как источник финансирования объектов по основному титульному списку. А попасть в список непросто. Вот и строят те же асбестовцы в год по два-три дома…
Как же быть с той же реконструкцией, с совершенствованием дела? Выкручиваются. Не дают ссуду на благоустройство территории фабрики, на сооружение банно-прачечного комбината — строят за счет себестоимости продукции, используя графу «текущий ремонт». На одной фабрике провели реконструкцию помещений на полмиллиона рублей, на другой таким же способом реконструированы два корпуса. Затраты, конечно же, окупятся, но они легли на себестоимость. Птичницы стараются повышать продуктивность, берегут каждый грамм корма и не могут понять, почему растет себестоимость продукции.
Ясно, что такие условия созданы во имя борьбы с распылением средств. Но не следует ли дифференцировать выбор хозяйств, планировать глубже, точнее, недогматично? Иначе смазывается смысл экономической реформы, хозрасчет становится очень условным.
Однако построить коробки корпусов — это еще полдела. Как начинить их механизмами? При мне один директор птицефабрики выпроводил из кабинета инженеров некоего свердловского завода.
— Халтурщики! — негодовал он. — Понимаешь, заключили с ними договор на монтаж оборудования, они все сляпали на живую нитку — и деньги требуют. Не умеют, а берутся…
Действительно, некому монтировать оборудование. Сельхозтехника с объемом работ не справляется. Подряжаются случайные инженеры, бригады шабашников. Качество реконструкции страдает и от того, что нет единой технической политики. Какие клеточные батареи ставить? В сколько ярусов? Конечно, выбирать не приходится. Клеточных батарей не хватает. Их мало поставлял в прошлом Каменск-Уральский металлургический завод, дает мало и нынешний изготовитель — Тюменский моторостроительный. Заводскую модель переделывают рационализаторы-птицеводы. В Серове выбросили все скребки, а их в батарее 96, и каждый стоит 13 рублей. Лотки для сбора яиц в Краснотурьинске заменяет тележка на шасси от детских игрушечных тракторов. Не выдерживают воздействия аммиака тросы транспортеров, ломается шифер лотков. Достать же эти материалы фабрикам почти невозможно.
Был ли кто-нибудь из работников заводов в яичных цехах, смотрел ли свою продукцию в действии, учел ли недостатки конструкции? Никто из моих собеседников не припомнил подобного случая. Так и идут батареи с недостатками, которые, конечно же, легче было бы устранить там, где их изготовляют.
А может быть, такие батареи вообще уже вчерашний день? Стоит ли птицу поднимать в пятиэтажные клетки? В «Лаголово» мне показывали одноярусные батареи. 32 тысячи кур обслуживают две птичницы-оператора. Эта клетка, считают ленинградцы, создает лучшие условия для содержания несушек: выше освещенность, меньше загазованность, наблюдать удобнее. И продуктивность в этих залах выше — по 275 яиц от каждой курицы в год. Проверить бы эти батареи в уральских условиях, а нашей промышленности в ритме века перейти на их выпуск!
Проблемы, проблемы…
Но Матвей Петрович Ялухин верит: все они будут решены. Добрые вести стекаются в его кабинет. Набрала темп Среднеуральская бройлерная фабрика — первая в области. За годы десятой пятилетки ее коллектив на тех же площадях в полтора раза увеличил производство продукции и дает в год 4800 тонн диетического мяса. В 1983 году после расширения предприятие вдвое увеличит выпуск продукции. Выращивают бройлеров Красноуральская и Кировградская фабрики. Строится Рефтинская фабрика мощностью 13 тысяч тонн мяса в год. В десятой пятилетке по сравнению с предыдущей производство мяса в хозяйствах треста Птицепром увеличится в 2,4 раза.
Революция в птицеводстве продолжается.