— Спасибо. Хоть тут ты повёл себя благоразумно, — проворчала Мариуза. — Тебе не надо было и рассказывать обо всём, что там случилось. Лучше бы я этого не знала!
— Я больше никому не расскажу, — пообещал Маркус, поняв наконец, какую оплошность он допустил.
Мариуза же отказалась от своего намерения нести бульон Дженаро. Она была сердита на него, ей было больно и очень неприятно. До сих пор она считала Дженаро чистым и непогрешимым, а он оказался таким же, как все мужчины.
Весь день он проспал в своей комнате, и Мариуза, не видя его, немного успокоилась. Ей вспомнилось, как Маркус сказал, что Дженаро наверняка подсыпали в бокал какую-то гадость, и теперь он выглядел в её глазах несчастным человеком, невинной жертвой. Когда же Дженаро проспался и стал собираться на свою опасную работу, Мариуза не удержалась, спросила с болью и укором:
— Неужели вы опять туда пойдёте?
Дженаро понял, что Маркус наболтал ей лишнего, и виновато ответил:
— Мне же надо на что-то жить. Но вы не беспокойтесь: того, что случилось вчера, больше никогда не будет. Я не допущу, клянусь вам!
Прошло ещё несколько дней, прежде чем Дженаро вновь стал открыто смотреть в глаза доне Мариузе. А она попросила всех постояльцев, чтобы не напоминали ему о том печальном инциденте, и постепенно жизнь вошла в прежнее русло.
Однажды, когда молодёжь разбрелась по своим делам кто в университет, кто на свидание, а Дженаро отдыхал после ночной вахты у себя в комнате, Мариузу навестил Жозе Мануэл и представил ей свою невесту.
— Вот это и есть моя Нина! — сказал он с гордостью.
Мариуза окинула придирчивым взглядом его избранницу и вынесла свой вердикт:
— Что ж, ради такой красавицы стоило претерпеть некоторые трудности. Ты молодец, Жозе Мануэл, за любовь надо бороться!
Она пригласила молодую пару в гостиную и тут же затеяла праздничный обед, на который позвала и Дженаро. Ему не хотелось общаться с незнакомыми людьми, но Мариуза настояла на своём, сказав, что это будет в некотором роде помолвка и они вдвоём должны благословить молодых. Дженаро нехотя вышел в гостиную, Мариуза представила его:
— Это сеньор Дженаро — тот самый итальянец, что принёс тебе письмо от матери, Жозе Мануэл!
Нина с интересом взглянула на Дженаро, вспомнив, как мать говорила, что ей показалось, будто она где-то встречала его прежде.
Жозе Mануэл тем временем поблагодарил Дженаро за письмо, и между ними завязался непринужденный разговор.
Так, за разговором, и прошёл тот обед, которым все остались довольны. Неожиданные гости приятно развлекли своим присутствием Мариузу и Дженаро, а молодая пара была растрогана таким тёплым приёмом.
— Я знал, что ты понравишься доне Мариузе. Ты не можешь не нравится! – ликовал Жозе мануэл, с обожанием глядя на Нину.
— Они очень симпатичные люди. Оба. И дона Мариуза, и этот итальянец, — взволнованно высказывала свои впечатления Нина.
Дома она подробно рассказала матери и Камилии о визите в пансион, в частности заметив:
— Мама, ты была права, тот итальянец, сеньор Дженаро, действительно очень приятный человек. Но вряд ли вы могли видеться прежде. Он приехал сюда не так давно, а всю жизнь прожил в Италии.
— Значит, его зовут сеньор Дженаро… — повторила вслед за ней Мадалена.— Красивое имя! Твой отец часто произносил его, вспоминая своего брата, который остался в Италии…
— Вы имеете в виду отца Тони? – встрепенулась Камилия.
— Да,— ответила Мадалена.— Я о нём только слышала, но никогда его не видела. Говорят, он красивый мужчина и талантливый пианист. Наш Тони пошёл в отца!
— Этот сеньор Дженаро тоже пианист,— вспомнила Нина, и Камилия разволновалась ещё больше:
— От отца Тони давно нет никаких вестей. Если бы я не знала, что он живёт в Италии, то подумала бы… Уж слишком много совпадений!
— В этом нет ничего удивительного,— сказала Мадалена.— У итальянцев любовь к музыке – в крови. Они все – прирождённые певцы и музыканты. Когда Джузеппе что-нибудь напевал, я просто обмирала. У него был очень красивый голос!
— Да, наверное, это просто совпадение, — согласилась Камилия, заметно погрустнев.
— Конечно, — поддержала её Нина, — мало ли на свете итальянцев, которых зовут Дженаро!
Камилия и с этим была согласна, однако её не покидало странное волнение, которое она ощутила, услышав рассказ Нины о пожилом итальянском пианисте по имени Дженаро. И поздно вечером, когда они с Тони миловались в своей комнатке, она вкрадчиво спросила мужа: