Супруги сидели напротив друг друга и молчали. Молчание нависало тяжело, как гроза, и разрядило его появление слуги.
— Сеньора Мария, — обратился он к молодой женщине, — какой-то старичок просит вас выйти к нему с сыном.
Мартино вопросительно посмотрел на жену: в нём вновь пробудились самые худшие подозрения. Он не сомневался, что пришёл к Марии Дженаро, что Мария ищет вместе с ним Тони. Более того, она познакомила со стариком мальчика и, очевидно, не скрыла, что он его внук. Но задав несвоевременный вопрос, Мартино мог бы вызвать новый взрыв, а это не входило в его планы.
— В этом городе у меня нет знакомых, — ответила Мария слуге. — Я не выхожу к незнакомым людям.
Мартино вновь посмотрел на жену. Мария ответила ему твёрдым спокойным взглядом, и он понял: свою тайну она не доверит ему никогда. Понял и другое: настаивать и требовать доверия он тоже никогда не будет. Они вступили в новую фазу взаимоотношений, и нужно было быть очень осторожным, чтобы эти отношения сохранить.
Мартино вновь взялся за газету, ещё раз перечитал объявление и запомнил хорошенько адрес.
— Наверное, мне снова придётся уехать, — сказал он Марии. — Я не успел тебе сказать, что приехал совсем ненадолго.
Глаза Марии блеснули, и он понял, что она рада его отъезду. Но она тут же опустила глаза.
Опустил глаза и Мартино, и тоже сделал это, чтобы притушить их блеск. Он знал: вновь разгорается битва за будущее, за Марию, и хотел выиграть эту новую битву.
Мартино поблагодарил жену за завтрак и спустился в сад. Он сидел в плетеном кресле-качалке и размышлял. Ему было о чём подумать. Прошёл час или полтора, сколько именно, он и сам не знал, но когда он встал с кресла, в его голове был готов план действий. Во-первых, он решил, что постарается немедленно всеми правдами и неправдами купить фазенду Франсиски. Фазенда понравилась ему. Она была именно той усадьбой, которая вполне подошла бы им для жизни. Медлить с покупкой земли было смерти подобно. И не земли, — им был нужен готовый, удобный дом, куда как можно скорее он сможет увезти Марию подальше от всех соблазнов. Во-вторых...
Мартино надел шляпу и, пообещав вернуться к обеду, вышел из дома. Зная адрес, отыскать пансион Дженаро было несложно.
Боже! Как спешил вниз Дженаро, услышав, что его спрашивает какой-то итальянец! Он не сомневался, что сейчас увидит Тони, своего обожаемого сына, с которым они наконец-то помирятся и уже никогда не расстанутся. Но, увидев гостя, окаменел: перед ним стоял проклятый фашист Мартино.
— Я знаю, что вы приходили к моей жене Марии, — не дав Дженаро вымолвить ни слова, начал Мартино, — жена мне всё рассказала, и...
— Ваша жена ничего не могла рассказать вам, — тут же Дженаро осадил его. — Я совершенно случайно увидел, как Мария входила в пансион, запомнил адрес и решил навестить её. Могу я узнать от вас, как она поживает?
— Прекрасно! — ответил Мартино. — И я попросил бы и вас, и вашего сына оставить нас в покое! Имейте в виду: если ваш сын приблизится к моей жене, я убью его. В Италии я не имел такой возможности, но в Бразилии при первой же попытке вашего сына бросить тень на моё доброе имя я его пристрелю.
— «Доброе имя», на мой взгляд, явное преувеличение, — не остался в долгу Дженаро, — а что касается моего сына, то я впервые рад тому, что понятия не имею, где он находится. Ваши угрозы, Мартино, оставьте при себе, и передайте самый тёплый привет Марии. В чужих краях начинаешь ценить соплеменников.
— Посмейте только навязать ей своё общество, и вам не поздоровится, — ещё раз пригрозил Мартино и направился к выходу.
— Мне и так нездоровится, и не вам диктовать, что мне делать, — буркнул ему вслед разозлённый Дженаро.
— Если понадобится, мы выкрадем и женщину, и ребёнка, — пообещал Маркус, который стал невольным свидетелем разговора. — Не забывайте, сеньор Дженаро, что у вас тут много друзей!
— Спасибо, Маркус, — растроганно поблагодарил старик, — мне приятно это слышать.
Зато Марии было совсем не приятно выслушать то, с чем пришёл к ней Мартино. Муж не желал продолжения её дружбы с Дженаро, и поэтому счёл нужным высказать всё, что думал по этому поводу.