После этого они обе умолкли, не желая высказывать вслух свои подозрения.
Но тяжёлая атмосфера, повисшая в доме, с каждым разом становилась всё невыносимее и обострилась ещё больше, когда Беатриса поделилась своими подозрениями с Катэриной, для которой молчаливое бездействие было хуже смерти. Молчать и таиться Катэрина не могла. Лучше страшная правда, чем неведение и тяжкие подозрения! Лучше сразу всё выяснить и потом уже думать, что делать дальше! Втайне она, конечно же, надеялась на благополучное разрешение ситуации. Маурисиу не может быть убийцей! Он сумеет всё объяснить и развеять эти ужасные подозрения!
Катэрина даже предположить не могла, что Маурисиу просто не станет её слушать. Как ни старалась она — разговора у них не получалось.
И тогда Катэрина, отбросив всякую деликатность, прямо спросила его:
— Скажи, зачем ты чистил ружьё, с которым тебя застала дона Франсиска?
— Откуда тебе это известно? — незамедлительно отреагировал Маурисиу, сразу же включившись в разговор.
Катэрина не могла не заметить явный испуг в его глазах, и сердце её упало.
— Маурисиу, не мучай себя и меня, скажи правду: из этого ружья был убит сеньор Мартино? — спросила она, приготовившись к самому худшему.
Но Маурисиу вовсе не собирался исповедоваться ей в своих грехах. Он стал кричать, возмущаясь и гневаясь:
— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Ты сошла с ума? Это неслыханно — подозревать меня в убийстве!
— Я не говорила, что стрелял ты, — стала оправдываться Катэрина.
— Нет, ты сказала именно это!
— Я имела в виду, что ты мог дать ружьё Зангону и Зекинью...
— Что?! — ещё громче закричал Маурисиу. — Ты думаешь, что я нанял этих пастухов для убийства Мартино?!
— А если ты этого не делал, то почему заискиваешь перед ними? Почему держишь их на фазенде, хотя они тут не нужны? Почему, наконец, ты их боишься?
— Я боюсь? Ха-ха-ха! — расхохотался Маурисиу, но в его глазах теперь отчётливо проступили ненависть и злоба. — Я никого не боюсь, запомни это! Если бы я захотел, то сам бы убил этого проклятого итальянца, а не стал бы никого нанимать! Ты несёшь чушь, Катэрина!
— Значит, ты... сам его и убил?.. — с трудом вымолвила она, чувствуя, как земля уходит у неё из-под ног.
Маурисиу с ужасом посмотрел на жену, истошно завопил: «Нет! Нет!» и выбежал из комнаты.
Катэрина испугалась, что в таком состоянии он может покончить с собой, и помчалась вслед за ним.
Так, вдвоём, они и вбежали в гостиную, где в тот момент находились Франсиска и Беатриса.
Не обращая внимания на сестру, Маурисиу подлетел к матери и, ухватив её за предплечья, стал трясти обескураженную Франсиску, гневно выкрикивая:
— Вот кто зачинщик! Вот откуда всё зло!
— Сынок, что с тобой? Я ничего не понимаю, — бормотала Франсиска, пытаясь высвободиться из его цепких рук. — Объясни толком, что произошло.
Лицо Маурисиу перекосила нервная гримаса, он натужно засмеялся, зловеще сверкнув зубами.
— Произошло то, чего ты и добивалась, — сказал он, буравя Франсиску выпученными от гнева и безумия глазами. — Ты внушила моей жене, что я убийца!
— Бог с тобой, Маурисиу, опомнись! Как ты мог обо мне такое подумать? — запричитала Франсиска.
— А кто рассказал Катэрине про ружьё, которое я чистил? — грозно спросил он.
— Я, — отозвалась Беатриса. — Отпусти маму.
Маурисиу послушно разжал пальцы, отпустив Франсиску, и переключился на Беатрису:
— Так это ты распускаешь грязные слухи? Ты подозреваешь меня в убийстве?
— Сынок, успокойся, никто тебя ни в чём не обвиняет, — вступилась за дочь Франсиска.
— Ну да, вы не обвиняете, а только подозреваете меня, — вновь засмеялся Маурисиу, переводя взгляд с Беатрисы на Катэрину, а затем и на Франсиску. — Вы все считаете меня убийцей, но у вас нет доказательств, и поэтому вы хотите, чтобы я сам сознался в содеянном. Так? Ну тогда слушайте: я взял ружьё того сеньора, который не был моим отцом!.. Да, взял его ружьё, пробрался на крышу, как кот и отправил в тартарары мерзкого итальянца! Ха-ха-ха! Вы это хотели от меня услышать?
— Сынок, ты не в себе, успокойся, — попыталась обнять его Франсиска, но он грубо оттолкнул её и продолжил:
— Что же вы стоите, разинув рты? Зовите полицию! Скорее! Пусть на меня наденут наручники! Ну же, мама, давай!
— Перестань, Маурисиу, я никогда этого не сделаю. Не мучай меня, пожалуйста, — взмолилась Франсиска.