Глава 4 .
Если любишь, то стойко разлуку терпи,
В ожиданьи лекарства страдай и не спи!
Пусть сжимается сердце, как роза в бутоне,
Жертвуй жизнью. И кровью тропу окропи!
Омар Хайям. Рубаи.
1
- Всё, как ты и предполагал, - на её неестественно алых губах - лёгкая разочарованная улыбка. - Всё, как и раньше. Люди во всех мирах одинаковы.
- Опять заговоры? - спросил он.
- Артефакт отмечает резкий всплеск использования маскирующих заклинаний и заклинаний защиты от подслушивания.
- Тебя это удивляет?
- Меня иное удивляет, любимый: они до сих пор не поняли, что это бесполезно.
- Надежда - странная штука. Иной раз она способна творить настоящие чудеса. Но ты права, любовь моя. Сейчас им не поможет ничто. И никто. Ни один не сможет противостоять нашей воле. А сейчас прости. Я должен проверить, насколько успешно наши дружинники осваивают иномировое оружие, что привёз туримитский маг. Нам предстоит начинать всё сначала, а для этого потребуется сила.
2
Надин была права. Лишь первое посещение зеркального павильона произвело на меня такое гнетущее впечатление. Вторая прогулка туда же далась несколько легче. Картин я старалась не разглядывать, а зеркала - они и в Африке зеркала. Магию здесь вложили только в деревянные рамы, чтобы отпугивать жучков-древоточцев. Вот сама Надин выглядела, мягко говоря, неважно. Всё время отводила взгляд и вздыхала, а если смотрела, то с выражением ни за что ни про что побитой комнатной собачки.
- Вы простите его за... ту сцену, - магичка закусила губку, снова отводя взгляд в сторону. - Он вообще не злой человек, просто развращённый. Так привык к всеобщему вниманию, что весь женский пол почитает легко доступным. Каюсь, в этом есть доля моей вины. Я слишком многое ему позволяла до ритуала, а сейчас и вовсе...
Похоже, она сама не знает, что на самом деле испытывает к своему магу - любит или ненавидит. Скорее, и то, и другое, хотя бывают случаи и покруче.
- Вы жалеете о том, что связали с ним жизнь? - спросила я, выбрав формулировку понейтральнее.
- Как вам сказать... - вздохнула магичка, кутаясь в меховую накидку. - Возможно, я повела себя, как наивная гимназистка. Возможно, я действительно жалею. Но право же, цель того стоит.
Чего - "того"? Унижений? Когда я связалась с Дойленом, то поначалу считала это унижением. Но, чёрт подери, он ни разу не оскорбил меня. Напротив, всё время старался подчеркнуть, что я ему дорога не только как инструмент для достижения цели. А ты, Надин? Ты же лучше всех знала, с кем имеешь дело. Неужели действительно вздумала поиграть в романтику с магом?
- Никакая цель не стоит... подобного отношения, - покривилась я, вспоминая мерзкую сцену в особняке. - Я бы удавилась.
- Скорее, удавили бы... его, - Надин позволила себе грустную улыбку. - Во всяком случае, попытались бы, даже безуспешно. Это вам больше присуще. Увы, я так не могу. Я терплю, дорогая Стана. Все его выходки, всех его женщин, все его тайны. Это выглядит глупо, но таков мой характер - всё терпеть.
Почему-то вспомнились Иркины синяки... Терпеть и прощать. Побои и унижения. Ладно ещё - мужские измены. Мужчины просто не приспособлены к верности, в них живёт древний инстинкт - распространить свои гены как можно шире. Я не знаю, ходил ли Паша налево, и, если честно, знать не хочу. Но если бы он хоть раз меня ударил или прилюдно унизил...
- Мне этого не понять, - призналась я. - Наверное, особенности воспитания информационной эпохи. Но если за каждый шаг платить так дорого, как заплатили вы, недолго и разориться.
- Это скоро закончится, верно? - Надин вдруг посмотрела на меня почти умоляюще. - Достигнет Лапур цели, или нет, но скоро всё изменится, не так ли? Если да, то у меня ещё есть надежда. Ведь в нашем мире магия не действует, и... я стану свободна.
- Если только господин Лапур не пожелает ...оставить вас при себе, - я намеренно сделала паузу, чтобы заменить слова "оставить при себе безвольную куклу" на более обтекаемую формулировку.
- Этого я и боюсь...
- Он часто бывает во дворце?
- Он иногда уезжает вечером и задерживается там до утра. Потом приходит не выспавшийся, уставший, но непременно требующий необыкновенного почтения к своей персоне. Очевидно, его одаривает вниманием дама, приближённая к особе княгини, отсюда его спесь. Но мне уже всё равно.
Эх, землячка, знала бы ты правду... Хотя ещё неизвестно, как магичка может отреагировать на связь её мужчины с княгиней. Может, наоборот, придёт в неописуемый восторг?
- Вы не могли бы дать знать, когда он снова уедет во дворец ...таким же манером? - я не стала вилять, задала прямой вопрос.
- Могла бы, но к чему это? - Надин пожала плечами.
- Пока не могу сказать, - я отвела взгляд, чтобы меня не поймали на лжи. - Дойлен... он... говорит, что лучше не знать всех подробностей, иначе мне может грозить опасность. Он никогда мне не лгал, потому...
- Но сами-то вы что думаете? - Надин точно так же старалась не показать, насколько ей любопытно.
- Скажем так - Дойлен видит некий шанс. Понимаю, что шанс небольшой, но... Когда счёт идёт на дни, хватаешься и за соломинку.
И только когда мы распрощались, условившись держать друг дружку в курсе новостей, я со всей очевидностью поняла одну вещь: если допустить Лапура до артефакта, мы все покойники, и Надин в первую очередь. Этот маг явный однолюб, и любит он одного-единственного человека во вселенной. Себя. Ради столь чистой, светлой и всепоглощающей любви походя уничтожит любого. В особенности тех, кто помнит его далеко не всемогущим.
Очень надеюсь, что Дойлен не позволит ему даже дотронуться до артефакта, хотя совершенно не представляю, как он это сделает...
3
Время не стоит на месте, и вот уже из десяти дней осталось лишь шесть.
Небо затянуло угрюмыми тучами. Море, в одночасье превратившееся из ярко-голубой сверкающей ленты в свинцово-серую колеблющуюся лужу, перестало радовать глаз. И если с утра порывистый ветер ещё гонял по улицам сорванные с дубов последние жёлтые листья, то к обеду пошёл дождь. Мерзкий холодный обложной дождь, от которого можно спрятаться только под крышей. Никакой плащ не давал гарантии. Порывы ветра так и норовили швырнуть в лицо пригоршню холодных капель или поднять полы плаща, дабы и ногам тоже перепало "счастья". Понятно, что без очень важной причины никому не хотелось покидать уютный, хорошо протопленный дом. Но - дело есть дело. Дойлен категорически запретил мне и мальчишкам высовываться на улицу, а сам вместе с братом пропадал где-то целыми днями. Приходил грязный, мокрый и голодный, но вполне довольный жизнью. Мне оставалось лишь заниматься магическими экспериментами в подвале, и не без гордости признаюсь: у меня получились кое-какие занятные вещи. Маленькие вещи, полезные тому, кто точно знает, для чего они предназначены. Но пока княгиня следит за артефактом, в магосеть их лучше не запускать.
Я подожду.
А вечера... Чудесные тёплые вечера за чашечкой ягодного отвара и сладкими печеньками! Когда за окном голодным волком завывает ветер, хлещущий по окнам плетьми зимнего дождя, начинаешь особенно ценить весёлый огонь в камине и хорошую компанию. Если бы не абсолютный запрет на алкоголь, мы бы ещё по бокальчику чего-нибудь спиртного и ароматного пропустили. Впрочем, хорошо было и без выпивки. Ко мне относились как к члену семьи, я отвечала тем же. Рассказывала забавные истории, почерпнутые из книг нашего мира, выслушивала истории местные. А главное - в этом доме слуги не были мебелью, они точно так же были членами клана, абсолютно преданными своим господам не по факту ношения рабского ошейника, а по идеологическим соображениям. Старуха-служанка, которую Мика, дочь хозяев, иначе, как бабушкой, не называла, хранила в своей памяти массу старинных легенд. И, несмотря на то, что вчерашние события она помнила куда хуже, чем эти самые легенды, слушать её было интересно. Слушали и Лиса - очередные похождения богов беловолосого племени, иногда героические, а иногда забавные. Неожиданно выяснилось, что Рогг, нелюдим-пограничник, тоже неплохой рассказчик, а поведанные им страшноватые сказания седой древности вызвали особенный восторг у мальчишек... Честно сказать, эти четыре вечера меня потрясли. Унылая скукота официальных летописей и преданий была мгновенно забыта. В легендах и сказаниях, передаваемых из поколения в поколение изустно, ещё теплилась живая душа народа, искалеченного властью магов. Радостно было сознавать, что не всё в княжестве сгнило до трухи. Радостно, и одновременно горько, потому что в первые же месяцы после исчезновения магии эти огоньки могут быть задуты жестокими ветрами перемен. Думаете, простецы так уж спокойно дают себя резать всяким колдунам? Думаете, они это забывают? Помнят. И выместят всю накопившуюся злобу на всех, кто раньше был защищён от них Даром или силой оружия. На семье Фернета в том числе.