– Шутишь? Мы раскурочили это проклятое заведение и увидели, что записей нет. Нам надо было поскорее убраться из города. Зачем нам охотиться за двумя бабами? Никто из наших к ним не ходил.
– Но кто-то же это сделал! – заорал я.
– Мне кажется, – сказал Маккендрик, – тебе это надо у себя спросить.
Все они в этот момент смотрели в одну сторону. Даже Элис. Смотрели на меня.
– Ну уж нет, – воскликнул я, – не для того я пошел во все тяжкие, притащил вас в свой подвал, чтобы выслушать это. Элис, пойдем со мной, пожалуйста.
Я кинулся к лестнице.
– Куда ты? – спросила она.
– Хочу отдать им то, что они просят, – ответил я, оглянувшись через плечо, оттолкнул китайских тинейджеров, стоявших у меня на пути, и побежал в сад.
Я не мог не заметить, что Элис глянула на Без Имени и сказала ему что-то тихо по-китайски, похоже, это был приказ.
Было холодно. Единственное, что я услышал сквозь туман, были отдаленные крики голодных чаек. Я не мог даже различить силуэт яблони и очертания окружающих стен.
– Ты делаешь то, что нужно? – спросила она, нагнав меня.
– Больше мне ничего не приходит в голову, – ответил я. – Я думал, что меня здесь осенит, что это будет не просто, но очевидно, что я что-то почувствую.
Я оглядел сад и посмотрел на дом.
– Возможно, ответ находится здесь. Но что, если он не тот, что я ожидаю?
Элис дрожала. Если она сделает то, что я предложу, отдам ей все деньги, что у меня остались. Посоветую навсегда уехать из города. Но этого не будет, и я знал это, Мы зашли слишком далеко.
Она положила ладонь на мою руку.
– Ты действительно знаешь, где находится то, что они просят?
– Думаю, что да.
– Это поможет?
– Понятия не имею. Но больше мне в голову ничего не приходит.
Выйдя из поддельной тюрьмы Стэпа, я пребывал в тумане. Он до сих пор не рассеялся. Оул-Крик проглотил меня, наслал странные сны. Были ли они ложью? Вряд ли. Они были частью большой правды, уродливой и более сложной, чем хотелось вспомнить.
Некоторые подробности оживали. Я вспомнил, например, о том, где хранился мой старый револьвер. Это был наш с Мириам тайник.
На память я никогда не жаловался, пока не получил по голове двадцать с лишним лет назад, к тому же меня долгие годы обкалывали какой-то дрянью. Осталось чутье. На людей, места, предметы.
Даже после двадцати трех лет чувствовалось что-то не то. Я взял свой старый полицейский револьвер. Элис не сводила с меня глаз.
– На!
Я подал ей блестящий маленький пистолет Пола. Показал, как снять его с предохранителя, отдал и маленький устричный нож, прихваченный из кухни «Лумис энд Джейк».
– Я и оружие Стэплтона тоже взял. Ты найдешь его под перевернутой фруктовой вазой на серванте рядом с Полом, телохранителем Маккендрика. Возьми его, когда вернешься.
Она посмотрела на пистолет в своей руке.
– У меня уже есть оружие.
– То, что дала тебе Лао Лао. Отнеси его в музей. Возьми это.
– Я не уверена, что он мне понадобится, Бирс.
Ну вот, опять. Тот же вопрос, на который я не знаю ответа: какова ее роль во всем этом?
– Очень благоразумно, но тебе нужно думать наперед. Если по какой-то причине страсти накалятся, весьма вероятно, что мы не сможем действовать заодно. Я хочу, чтобы ты сняла с Пола веревки и дала ему пистолет. Вот этот, блестящий. Поскольку это его оружие, он с ним лучше знаком. Я думаю, что он хороший парень. Он нам может понадобиться.
– Зачем?
Я разозлился.
– Прекрати задавать мне вопросы!
Элис вертела в руке пистолет. Глаза у нее потускнели.
– Бирс… – сказала она тихо.
Ну вот… Нашла время. Я не хотел этого слышать. Я обнял Элис. Она была напугана. По ее лицу я увидел, что она немного стыдилась чего-то.
– Я хочу тебе кое-что сказать.
– Нет, – сказал я и приложил палец к ее теплым, гладким губам. – Я не хочу этого слышать.
– Хочешь. Я не могу…
– Прошу тебя. Что сделано, то сделано. Меня это не волнует. Все, о чем я думаю…
И замолчал. Думал я о ней. Я испытывал к Элис те же чувства, что и когда-то к Мириам, а жена каким-то образом предала меня, загнала в черную бессмыслицу и поплатилась собственной жизнью.
Элис Лун смотрела на меня со спокойной уверенной мудростью, которую я быстро в ней оценил.
– Что, если это был ты? – спросила она. – Эти двое не выглядят виновными.
– Ты заметила?
– Так почему нам просто не уйти? Взять деньги. Купить мотоцикл. Если ты ничего не помнишь, ты уже не тот человек?
– Думаю, что так, – ответил я.
Она обхватила мою шею и с надеждой заглянула в глаза.
– Мы оставили бы их китайцам. Уехали бы куда-нибудь. Прямо сейчас.
– Как далеко мы бы уехали? – спросил я. Она задумалась и горько ответила:
– Навсегда.
Записи были где-то. Должны были быть. Забывчивой из нас двоих была Мириам.
– Это слишком далеко, – ответил я.
Мы пошли по дорожке мимо южной стены, подошли к раздолбанным воротам, которые мы с Элис два дня назад проломили, выехав на почившем ныне «кавасаки». В этот раз мне не понадобилась лопата. Я поднял цементную крышку за ржавый крючок, откинул на сторону и заглянул внутрь.
Там что-то лежало, под коробкой, в которой я держал свой старый револьвер. Хорошее место для тайника. Только двое людей знали о нем. Одного из них не было в живых.
Я встал на колени и сунул в яму правую руку. Наконец дотянулся пальцами до мягкого знакомого предмета, покрытого грязью и заплесневелыми листьями. Вытащил его наружу.
На лужайку упал старый школьный портфель Рики, синий с красным кантом. На момент его гибели в школе были каникулы. Поэтому портфель ему был не нужен.
Элис смотрела на меня, пока я отряхивал паутину и грязь. Затем я расстегнул пряжки.
Мириам уложила все в три полиэтиленовых мешка для мусора, чтобы внутрь не попала вода. Я быстро открыл их. Внутри в пластиковых пакетах лежали три видеокассеты.
– Ты знал? – спросила она, и мне не понравился тон ее голоса.
– Догадывался. По крайней мере… Ты знал.
Сколько раз задавали мне этот вопрос? С тех пор прошла почти четверть века. Знал ли я? А если не знал, то что теперь думает Элис?
– Как ты мог до этого додуматься? – допытывалась она.
– Дело в том, что, когда живешь с женщиной, начинаешь понимать, как устроена ее голова.
Даже когда она оказывается другим человеком, в открытом платье с разрезом.
Элис я не убедил. Если честно, я ее в этом не винил. Тем не менее она сказала:
– Ты не должен…
– Нет. Должен. Мы должны.
Я отнес находку в подвал. Элис последовала за мной. Стэп и Маккендрик сидели молча. Я поднял кассеты.
Без Имени по-прежнему был там, и по какой-то причине мне это показалось странным. Это было наше частное дело. Спокойный, озадаченный Пол мне не мешал. Л вот Без Имени…
Я бросил ему еще денег.
– Это твои чаевые, – сказал я. – Иди на улицу. Послушай радио. Скажи дружкам, что я дам еще, когда мы уладим наш частный бизнес.
– Что за частный бизнес? – спросил Без Имени. Я показал ему кассеты.
– Частный бизнес. О'кей?
– О'кей.
Он пожал плечами и вышел.
На двух кассетах были проставлены даты. На третьей ничего не было написано. Не зная почему, я взял ту, что была без наклейки, вынул кассету, стоявшую в видеомагнитофоне, вставил новую и нажал на кнопку.
Элис была подле меня. Я смотрел на экран. Кажется, она сжала мне руку, хотя я не уверен. Спустя мгновение отошла от меня и встала в дальнем конце комнаты, за Маккендриком и Стэпом, рядом с напуганным, смущенным Полом.
Я был ей благодарен.
На экране появился клуб. Внизу дата, похожая на маленькую татуировку: 25 июля 1985, 12.52. Я вижу Мириам, свою жену. Она лежит обнаженная на какой-то кровати, лицом к камере, волосы разбросаны по подушке. Над ней мужчина. Они… занимаются любовью. Это – вежливое, но неправильное название. Они случаются. Грубо, как животные, и крики, исходящие изо рта Мириам, не те звуки, что знаю я. Я слышал тихие, любящие, взволнованные стоны. Сейчас я слышу рычание, в котором не удовольствие, не боль, а что-то среднее. Страсть, любовь в этом известном всем чуде полностью отсутствуют.