Часа два Артур и Илона, ни фамилий, ни отчеств оба не назвали, гоняли меня по разным частям зала из одного круга в другой, производя разные проверки. Как мне объяснили, так обычно испытывают новые амулеты. В результате выяснилось, что я могу выдерживать довольно сильный поток эфира. Но если при слабом воздействии просто слегка жжет кожу, то по мере усиления начинало болеть все тело.
— Ну что же, — подвёл итог Артур, разглядывая мое побледневшее лицо и закушенную губу. — до третьего уровня вы воздействие выдерживаете. Дальше испытывать не будем — это и опасно и, подозреваю, болевого шока вы не выдержите.
Илона положила руку на мое плечо и сосредоточилась.
— Нет. По-прежнему почти никаких ощущений. Словно все проваливается в никуда. Как вы умудрились добиться такого эффекта?
— Именно такого я не добивалась. Это должна была быть защита от внешнего эфирного воздействия. Но, надеюсь со временем болевые ощущения снизятся, а я смогу хотя бы частично контролировать эту способность.
Я покосилась на лежащий на столе амулет, руны на котором погасли, стоило мне только взять его в руки, чтоб рассмотреть поближе пока жрецы готовили очередной круг.
— Надеюсь. — кивнула Илона. — Кстати, чем он вас так заинтересовал?
— Знаки очень похожи на наши руны. Если я правильно поняла значение цепочки, то этот амулет работает на противопоставлении разных первооснов.
— Поясните. — тут же заинтересовался Артур.
— Руны на амулете не позволяют рассеиваться хранимому в материале светлому эфиру, а при попадании под проклятие, выпускают хранимый заряд либо до прекращения воздействия, либо до исчерпания заряда.
— Хм. Примерно так и есть. Что еще скажете?
— Да собственно ничего. Разве что могу попробовать составить цепочку, которая позволит не противопоставлять одну стихию другой, а пропускать воздействие мимо защищаемого объекта. И защита будет работать против любого вида эфира. Правда зарядить ее будет лучше Тьмой... То есть темным эфиром.
— Это вряд ли получится. Для, как вы выразились, зарядки нужно направленное воздействие нескольких одаренных в опорном круге. А у нас только один малефик, контролирующий свой дар. Да и опорных кругов для них никто никогда не делал.
— Для этого совсем не нужно вызывать сильную вспышку и строить специальный ритуальный, то есть опорный круг. Материал амулета хорошо держит эфир и зарядку можно растянуть по времени.
Минут пять я объясняла принципы зарядки амулетов, заодно добавила, что для живых существ и неодушевленных предметов размер цепочки и составляющие ее символы будут разными. Жрецы, посовещавшись, решили, что проведут эксперимент на радиотелефонах, один из которых, попавший под вспышку и толком не работающий, мне и выдали для расчетов. Аппарат напоминал нечто среднее между рацией и старым мобильником. Довольно увесистый, грамм двести, кирпичик, размером чуть меньше плитки шоколада. Светящийся, как у старых цифровых часов, дисплей мог отображать только цифры, правда сейчас на нем светились восьмерки. На клавиатуре тоже никаких букв не было. В общем, только звонки, только хардкор. И в то же время — это была какая никакая, но мобильная связь.
Через пятнадцать минут пришел Игнат и жрецы, потребовав заглядывать к ним не реже раза в день, отпустили меня к оперативникам.
У оперативников меня встретил Джон, тот самый, который одолжил мне гитару, и оказавшийся ни много ни мало заместителем начальника отдела по боевым операциям. Этот тоже принялся надо мной издеваться, но гонял не по ритуальным кругам, а по беговой дорожке и тренажерам в спортзале. Через пару часов он отпустил меня, всю в мыле, отдыхать, заявив, что завтра ждёт до обеда на проверку остальных навыков.
Игнат отвёл меня в комнату, а после ужина на склад, где я получила форму стажера оперативного отдела. То есть почти тоже, что и у других, но без всяких нашивок и прочей атрибутики. Развернув сверток, я поинтересовалась, нельзя ли заменить юбку на брюки и получила ответ, что можно все, но только за свой счет. Это заставило меня вспомнить, что я тут собственно вообще никто и звать меня никак и поумерить свои желания. Как потом объяснил Игнат, уставная форма выдавалась всем работникам Департамента, а поделившаяся со мной гимназистка состояла на полном довольствии как воспитанница приюта, поэтому получала и учебную форму тоже.
На следующее утро Игнат повел меня уже знакомым маршрутом, сперва к жрецам, потом к оперативникам. И если первые меня отпустили быстро, то у вторых я застряла на весь день. До обеда Джон проверял умею ли я драться и как управляюсь с разным оружием. Порадовать я его смогла только метанием ножей да парочкой приемов, освоенных еще под руководством Рей. Драться ножом я толком не умела, с огнестрелом была знакома лишь в теории, преподававшейся на военной кафедре, а предложение пофехтовать вообще сперва ввело в ступор. Вернувшись в тренировочный зал после обеда застала интересный спор между несколькими молодыми парнями, судя по форме тоже стажерами.