Назар с трудом поднялся с ковра и, слегка пошатываясь, направился в спальню.
Новость, с быстротой молнии распространившаяся по селу, никого не оставила равнодушным. Машат подал заявление. До отчетно-перевыборного собрания остались считанные дни, а заместитель председателя вдруг пишет заявление с просьбой освободить его от работы. Председатель, недолго думая, подмахивает это заявление и назначает Магната на место Аманлы.
Когда это дошло до Гурта, он размышлял не так уж долго — только-только чаю попить. Но размышлял серьезно, на щеках так и ходил и желваки, Кто-кто, а уж Гурт понимал, что Машату это не наказание. Не просто, конечно, из заместителей уйти, да только когда припекло, когда шкуру спасать надо, и чабаном в пустыню пойдешь.
Скорей всего Машат сам подсказал председателю это мудрое решение. Двух зайцев надумал убить: в сторонке отсидеться, пока шум утихнет, и земли плодородные к рукам прибрать. Никто ведь не знает, что Аманлы написал председателю записку и что в той записке написано.
Стало быть, Назар решил замять дело. Не дурак, понимает, что в случае чего и его по головке не погладят. Так что, пожалуйста, меры приняты, виновный понижен в должности.
Некуда Назару деваться, с заместителем своим одной веревочкой связан. Да и не все можно на Машата валить, не он один виноват, что земля гибнет, что десятки гектаров пашни чуть не за год выходят из. строя. Придется и Назару ответ держать.
Сыну Машат ничего не сказал, а жене велел собрать вещи.
— Уезжаешь? — встревожилась Кумыш. — А когда вернешься?
— Вернусь когда? У жены Аманлы спроси, скоро ли ее муж возвращался.
— Тебя серьезно спрашивают!
— А я не знаю. Понятия не имею, когда вернусь.
— Тогда не пущу! Шагу не сделаешь, пока со свадьбой не будет решено!
Поскольку Кумыш прямо трясло от ярости, Машат решил отшутиться.
— Ишь как разбушевалась, — миролюбиво заметил он. — Зря злишься, жена, я ж не препятствую, справляйте свою свадьбу. Невеста — вон она, берите, ведите в дом…
— Насмешки строишь? О серьезном так не говорят!
— Не говорят, так помалкивай.
— Не буду я помалкивать, не дождешься!
— Ну, будет, побеседовали. Давай вещи!
И Машат уехал. Сбежал, Нарочно сбежал, чтоб ничего не вышло со свадьбой. Надеется небось, что, пока суд да дело, они с сыном покорятся? Ничегошеньки у тебя не выйдет, Машат, не дождешься!
Ораза не удивило, что отец согласился поехать бригадиром. Понимал он также, что Машат уехал совсем не потому, что решил оттянуть свадьбу. Выхода ищет. Только и это не выход, неужели он не понимает? А председатель, как он пошел на такое? Ну, пускай его в расчет не берут — руки связаны, не идти же против отца. А вот с Гуртом они промахнулись. Гурту рот не заткнешь, это вам не Аманлы.
После ужина, когда Сона ушла укладывать маленьких, а Керим отправился смотреть телевизор, Назар сообщил брату, что "освободил" Машата. Спокойно так сказал, между прочим, словно менять заместителей — самое обычное дело. Выждал, надеясь услышать слова одобрения. Но Байрам молчал.
— Ты поступил неправильно, — сказал он наконец.
— Почему? Поработает бригадиром, искупит свой грех.
— Ты считаешь, что люди так расценят его новое назначение?
— Конечно. А разве это подарок — из заместителей в бригадиры?
— Дело не в подарках, Назар. Понижением в должности не поможешь. Надо все откровенно объяснить людям.
— Объяснить? А как потом работать? Как я ими руководить должен, подумал ты об этом?
— Подумал. Будет трудно. Но люди должны знать правду!
— Зачем? Зачем она им?
— Правда? Ты не знаешь, зачем нужна правда? — Байрам в упор посмотрел на брата. — Ты все понимаешь, Назар. Просто не осмеливаешься сказать людям правду!
— Нет, не считаю нужным. Им от этого никакой пользы.
— Никакой пользы от правды?! Не понимаю.
— Чего ж тут не понимать? — Назар раздраженно пожал плечами. — Мы работаем на доверии, ясно? Вы же сами, писателя, каждый день кричите об этом!
— Правильно.
— Ну вот. Я не могу рисковать доверием колхозников. Представь себе, выйду я на трибуну и при всем честном народе начну полоскать это грязное белье! Люди же во всем начнут сомневаться, у них руки опустятся! Все рухнет. Собирали по ложке, а проливать мисками?!
— Все это разговоры, Назар. Скрывать от народа правду не только безнравственно, но и вредно. Это значит загонять болезнь внутрь. И конец может быть очень плохой.