— Уже закрылись, да? — спросил Девейни. Парень испуганно поднял на него глаза. Его лицо было узким, слегка красноватым, и под правым ухом виднелся бритвенный порез. Табличка на двери гласила: «Эдди Долфин, частные расследования». Вряд ли он давно тут работает, подумал Девейни, если столько времени мается с ключами.
— Почему бы опять не открыть вашу контору, Эдди, мы б с вами поболтали. — Испуг, промелькнувший во взгляде парня, сменился настороженностью, и он, словно плохой актер, принял притворно-беззаботный вид. Однако судорожное движение рта выдавало его беспокойство. Боится потерять работу, заключил Девейни.
— Я уже собрался домой. Почему бы вам не взять визитку, вы бы позвонили мне или зашли утром… — Девейни показал свое удостоверение, и поведение парня заметно изменилось, стало нервозным.
— Давайте поговорим сейчас, если не возражаете. Пока я здесь.
Эдди Долфин открыл дверь и двинулся вверх по деревянным ступеням. Казалось, он поднимается на эшафот. Когда они вошли в офис, он рухнул в кресло, мрачно уставившись на заваленный бумагами стол.
Внимательно рассмотрев Долфина, Девейни огляделся, оценивая обстановку. Он тянул время, чтобы получше разобраться в своих впечатлениях, а главное — чтобы мистер Долфин понервничал перед допросом. Здание смахивало на старую казарму: два этажа, одинаково расположенные одностворчатые окна. В крошечном офисе Долфина было два окна, одно выходило на улицу, другое, чья замутненная поверхность еле пропускала свет уличных фонарей, — на зады складских помещений. Воняло пылью и плесенью. Стены и оконные рамы были недавно, но очень небрежно выкрашены. Угловой чулан приспособили под фотолабораторию: у двери стояла большая бутылка проявителя, а также несколько новеньких компьютеров, еще в упаковке. Мусорное ведро переполняли пустые бутылки из-под «Гиннесса» и упаковочные контейнеры. Работает допоздна, подумал Девейни, и вернулся к Долфину, нервно передвигающему кипы бумаг, в беспорядке сваленные на столе.
— И давно Осборн ваш клиент, Эдди? — спросил Девейни, скрестив руки и опершись о дверной косяк.
— Слушайте, я не обязан отвечать на подобные вопросы. Это конфиденциальная информация, как вам известно, — он изъяснялся так, словно только что научился говорить.
— Если вы священник или адвокат, — согласился Девейни. — Вы адвокат, Эдди? Я знаю, вы не священник.
Девейни, не шелохнувшись, безмятежно смотрел на Долфина. Молчание становилось гнетущим.
— Около полугода. — Взгляд Долфина был таким испуганным, словно он ожидал бешеного шквала вопросов. Челюсть его нервно подрагивала. Девейни оставался спокойным и ждал.
— Он пришел сюда прошлой зимой. Хотел, чтобы я помог найти его жену и ребенка. Они пропали. Я сказал, это не очень хорошо выглядит… — Долфин бросил на детектива быстрый взгляд. — Он был надежный клиент, платил регулярно, и я взялся. Навел некоторые справки, посетил кое-какие места с фотоаппаратом. У меня уже четыре ребенка, и еще один ожидается, — сказал он с ноткой мольбы в голосе. — Мне нужна работа. И здесь никто не отыскивает людей лучше меня. Я получал результаты.
— Так что привело его к вам сегодня?
— Кто-то прислал сюда пакет на его имя.
— Что в нем было?
— Откуда мне знать, — сказал Долфин, всем своим видом демонстрируя, как оскорбил его вопрос. — Я не привык обшаривать пакеты, предназначенные моим клиентам.
— Ну, и что вы, в конце концов, за детектив, Эдди? Конечно, если бы я хотел это узнать, мне было бы достаточно связаться с моим приятелем Майклом Нунаном из сортировально-подборочного офиса, что на Милл-стрит-стейшн. Уверен, у него найдется файл с подробнейшими сведениями о вас.
— Я не сделал ничего плохого. На хрена вы сюда вломились… — забормотал Долфин, нервно поглядывая на распахнутую дверь чулана.
— Я все собирался звякнуть Майклу. Вечность его не видел. У этого парня феноменальнейшая память — никогда ничего не забывает. Он может исчерпывающе поведать об ограблении любого рода, большом и маленьком, совершенном в этих местах за последние пять лет. Разве не удивительно? Вы никогда такого не увидите.
— Ну, ладно, ладно, — сказал Долфин. — Это было просто гребаное письмо, ладно? Пара страниц, написанных от руки. Что-то вроде: «Знаю, что ты замыслил, ублюдок, и ничего у тебя не выйдет». И все такое прочее. Там было еще что-то, вроде металлической пластинки, я не понял, что это было. Но свалил сразу, как только прочитал это. Забыл о гонораре, который был мне должен.
— Не беспокойтесь о гонораре, Эдди. Опишите мне эту металлическую пластинку.