Старик взял их в руки, снова рассматривал, взвешивал и наконец спросил:
– Много ли у шеванезов таких браслетов?
– Достаточно, – ответил Танто.
Торговец еще с минуту играл браслетами, а потом положил их на стол между собой и нами.
– Брат мой считает, что этого мало? – снова спросил Танто.
– Нет.
– Может быть, он хочет больше?
Торговец не ответил. Тогда по знаку Танто я вынул из-за пазухи браслеты, которые дала брату мать, браслеты жены вождя, самые большие и самые красивые во всем племени, с красноватым отблеском, с вырезанными на них изображениями птиц и зверей.
Торговец тихо свистнул. Он взял браслеты осторожно, будто боялся, что они рассыплются в его руках, осмотрел их тщательно, потом положил передо мной, хотя я и не протягивал руки за ними. Он все еще молчал и над чем-то раздумывал, а мы ждали его слов. Наконец он отложил трубку и поднял голову:
– Я хочу помочь племени шеванезов.
– Мой белый брат… – начал Танто, но Торговец остановил его движением руки.
– Я хочу помочь шеванезам так, чтобы все племя могло выйти из долины, – сказал он тихо.
– Что?.. – вскрикнул Танто, а я вскочил.
Торговец усмехнулся едва заметной, скупой усмешкой. Пристыженные своей вспышкой, мы сели снова к столу, ожидая дальнейших пояснений Торговца.
– Сейчас я расскажу, как я хочу это сделать, – промолвил он. – Но перед этим хочу выяснить с сыновьями Высокого Орла одно дело. Хотят ли они меня выслушать?
– Да, – прошептал Танто.
Я же не мог выдавить и слова из своего сжавшегося вдруг горла.
– Итак, пусть мои младшие братья слушают внимательно, – начал Торговец. – Они должны понять, что, если я помогу шеванезам бежать из Долины Соленых Скал, я нарушу закон белых начальников и меня постигнет за это тяжкая кара. Я могу сделать только одно: бежать потом так далеко, чтобы белые начальники никогда уже не смогли меня схватить. Но тогда я должен буду покинуть свой дом, бросить все, что я здесь имею. Понимает ли меня мой брат Танто?
Я не понимал, но Танто кивнул головой.
– Я старый человек, – продолжал Торговец, – и не имею ни братьев, ни сестер, которые могли бы согреть мою старость.
– А как ты сделаешь, чтобы шеванезы вышли из долины? – сказал Танто.
Торговец впервые громко рассмеялся, но сразу посерьезнел, заметив мой встревоженный взгляд.
– Сат-Ок мне не верит? – спросил он.
Я не отвечал.
– Вы хорошо слышали, что говорил Вап-нап-ао?
– Да.
– Вы слышали, что около засыпанного каньона Вап-нап-ао оставил только четырех человек?
– Да.
Я не понимал, к чему клонит Торговец, но ждал его слов, как окруженный волками человек ждет звуков помощи.
– Четырех человек легко захватить внезапно, – сказал Торговец.
Танто пожал плечами:
– Если мы их даже убьем, то смерть людей Вап-нап-ао не откроет каньон.
– Мы никого не будем убивать, – буркнул старик. – Но если никто мне не помешает, я смогу открыть каньон так же, как Вап-нап-ао его засыпал.
Наступила тишина. Я ожидал этого обещания, однако, когда Торговец высказал его вслух, я не мог поверить, что это правда. Танто тоже не обмолвился ни словом.
Торговец понял, что мы не верим.
– Я не хочу от шеванезов никакой награды, пока не открою каньон, – сказал он твердо.
– Как ты хочешь это сделать, белый брат? – спросил Танто, и голос его дрожал так, как дрожало мое сердце.
Торговец наклонился к нему и начал говорить быстро, будто хотел растолковать сразу все.
– Когда я был чуть старше тебя, сын вождя, я работал на юге в пещерах под землей. В них выкапывают железо. Там я научился разбивать громами скалы так же, как сделал это Вап-нап-ао в Каньоне Стремительного Потока. Громы, которые разбивают скалы, белые называют динамитом. В лагере Вап-нап-ао есть еще много динамита. Его достаточно, чтобы открыть каньон настолько широко, что смогут пройти не только воины, но и женщины, и старики, и дети. Нам только нужно неожиданно захватить и обезоружить людей из Королевской Конной. Мы должны взять их в плен, и тогда они не помешают мне разбивать скалы. Но убивать их нельзя. Если кто-нибудь из них погибнет, я не помогу шеванезам. Понимаете?
– Ни один из них не погибнет, – сказал я.
Танто тоже кивнул головой, и Торговец продолжал:
– Я хочу еще кое-что сказать моим братьям. Я слышал, что в этом году у шеванезов была короткая охота. Я завез большие запасы еды и думал, что зимой буду выменивать на нее шкуры. Я не мог знать, что Вап-нап-ао запрет моих братьев в Долине Соленых Скал. Теперь, когда шеванезы выйдут из долины, я могу отдать им все свои запасы, и голод уйдет в этом году прочь от их палаток. Но…
Здесь он прервал свою речь, будто не хотел кончать начатую мысль. Танто смотрел на него с величайшим вниманием:
– Что хотел сказать мой брат?
Торговец развел руками:
– Если я открою каньон, я должен буду бежать от мести Вап-нап-ао и кары белых начальников. Поэтому я не могу обменять еду на шкуры.
– Мой брат, – спросил снова Танто, – хочет обменять еду на желтое железо?
– Да.
Танто слегка улыбнулся:
– Какую же награду хочет мой брат за то, что откроет каньон, и сколько желтого железа возьмет он за еду?
Торговец опустил глаза и с минуту беззвучно шевелил губами. Я смотрел на него, как на шамана. Я чувствовал к нему глубокое уважение и настоящую приязнь – он не только не предал нас, не только проявил большое благородство, но и обещал сейчас спасение для всего племени, давал Надежду на выход из Долины Соленых Скал, на получение еды, на победу над голодом. И все же в нем, как и в каждом из белых, таилась слабость и глупость. Ну что же это за мужчина, которому нужны украшения и браслеты женщин? Я слыхал о том, что белые ценят желтое железо, однако не мог понять этой смешной тайны.
Торговец поднял голову и неуверенно спросил:
– А сколько захотят дать мне шеванезы?
Танто пожал плечами и немного подумал.
– Столько, сколько за три раза по десять больших саней, полных мяса и жира, – промолвил он с нажимом.
Торговец заморгал глазами:
– Три раза по десять?
– Да.
– Три раза по десять таких браслетов? – воскликнул Торговец, показывая на толстые блестящие браслеты, лежавшие на столе.
Танто посмотрел на меня. В его глазах светились торжество и радость, но губы скривились в презрительной усмешке.
– Да, – повторил он, – это тебе обещает сын вождя шеванезов, брат.
Торговец вскочил.
– Иду готовить собак в дорогу, – сказал он и быстро вышел.
Солнце стояло высоко, когда от Медвежьего озера двинулись две собачьи упряжки, направляясь на север, в сторону Долины Соленых Скал. Первую из них вел Танто, вторую – Толстый Торговец.
Мне предстоял первый в моей жизни бой, бой с человеком. Торговец требовал от нас, чтобы мы щадили не только жизнь, но даже здоровье людей Вап-нап-ао. Мы пообещали ему, это, поклялись памятью Овасеса. И все же это должен был быть бой. Ведь люди из Королевской Конной никому не обещали щадить жизнь сыновей Высокого Орла, вождя шеванезов.
Танто и Торговец решили, что белый поедет вперед и открыто посетит лагерь Вап-нап-ао. У Торговца была с собой огненная вода, и он должен был дать ее людям, стерегущим каньон, потому что духи огненной воды сначала опутывают разум человека, приказывают ему петь, кричать и танцевать, а потом бросают в сон, такой крепкий, как зимний сон черных медведей.
… Тяжелые сани замедляли наш бег, хотя собаки Торговца были сильные и быстрые. Мороз все крепчал. По ночам мы разжигали большие костры и даже днем делали остановки, чтобы избежать болезни, которая убивает усталых людей во время сильного мороза.
Медлительность нашего передвижения угнетала меня, как плохой сон. Я не мог думать про бой, ожидавший нас. Я знал, что Толстый Торговец поступает разумно, желая напоить наших врагов огненной водой, чтобы они заснули каменным, бесчувственным сном. Но я желал бы, сто раз желал выступить против людей из Королевской Конной лицом к лицу в открытом бою насмерть. И мысль о том, что Танто и я – мальчик, который не скоро пройдет испытание крови, – спасем жизнь и свободу всего племени, не давала мне покоя.