Все еще пребывая в сомнениях, Владимир обратился за советом к ближним боярам и старейшинам, которые предложили ему избрать десять мужей «честных и смысленных», чтобы те поехали и своими глазами увидели, как исповедуется вера у разных народов. Когда посланцы возвратились, он призвал их к себе и внимательно выслушал. У немцев они побывали во многих храмах на богослужениях, но не увидели там «подлинного благолепия». Зато они были потрясены, когда в Константинополе их ввели в огромный храм Софии, Премудрости Божией, который был сплошь изукрашен мозаиками из чистого золота и освещен тысячами свечей. «Мы не знали, где мы — на небесах или на земле и нет у нас слов, чтобы описать увиденное! Мы знаем только, что сам Бог пребывает там среди смертных и что их богослужение прекраснее, чем в иных землях. И не можем забыть ту красоту!» Вскоре после этого, в 988 году Владимир крестился в греческую веру и объявил, что с этого времени Киевская земля принимает христианство от восточной, Греческой Церкви, а не от западной, Римской.
Константинополь, который русские называли Царьградом, был в то время важнейшим политическим и культурным центром. Преемник Рима, он владел обширными землями: частью Италии, Балканским полуостровом, Эгейским архипелагом и всей Малой Азией. Литературным и государственным языком Византийской империи был греческий. Константинополь для все еще отсталой западной Европы выступал в роли хранителя христианства и древнего искусства Греции и Рима. Именно здесь зарождалось и развивалось множество разнообразных учений, ибо в Константинополе сплетались воедино достижения античного мира и современности, безудержная роскошь и крайний аскетизм.
Восточная литургия — одно из самых прекрасных и своеобразных таинств, порожденных византийской культурой. Ее возвышенная красота, так глубоко поразившая посланцев князя Владимира, и сегодня волнует сердца верующих. Проникновенная и поэтическая, литургия являет собой драматическое действо, исполненное огромной мистической глубины и обставленное с дворцовой роскошью; она пленяет участника службы подлинным величием, внося в души христианина ощущение единства небесного и земного. Церковная утварь и облачения священников, украшенные золотом и драгоценными каменьями, благоухание ладана — все это глубоко воздействует на душу и воображение прихожанина.
Русские восприняли восточное христианство в его праздничной ипостаси и служили Богу своему с искренностью, свойственной их природе. Менее чем за пятьдесят лет в Киеве было построено такое множество церквей, что один из путешественников, посетивший город, насчитал их не одну сотню. На Руси новая религия стала называться православием, что означает «истинная Вера» или «истинное прославление» Бога. Церкви называются здесь «храмы Божии». Однако русские не просто переняли византийские обряды: очень скоро они как бы «очеловечили» их формальную сторону, внеся в них своеобразие русского народного искусства и музыки и соединив свою новую Церковь с древними славянскими традициями соборности и братской любви. Славяне-язычники были так миролюбивы, что у них не было в прямом смысле Бога войны. Смиренно, с умилением поклонялись Господу русские христиане, в самом богослужении открывая те духовные идеалы, которые особенно ценили в жизни — мягкость, сострадание, непротивлению злу.
В древних сказаниях и летописях возвышались герои, наделенные кротостью и смирением. С самого начала русские придавали особое значение страданию в христианской жизни. Глубоко почитались на Руси первые русские святые Борис и Глеб, сыновья князя Владимира. Когда Владимир умер в 1015 году, его старший сын, Святополк, решил погубить своих братьев, чтобы безраздельно владеть русской землей. Борис не захотел ответить злом на зло и распустил свою дружину. Услышав, что брат ищет убить его, он начал молиться, говоря: «Господи! Ты пострадал за грехи наши; удостой и меня пострадать за Тебя!». Простясь со всеми и причастившись, он покойно лег в постель. Убийцы ворвались в шатер и, как пишет летописец, напали на него «подобно диким зверям». Его семнадцатилетний младший брат Глеб, узнав об этом, сильно горевал о своих близких и горячо молился о них. Он также был убит, не оказав никакого сопротивления и покорно приняв смерть от руки злодеев.
На долгие века Борис и Глеб стали покровителями русской земли и ее самыми любимыми героями. Их называли «страстотерпцами», подчеркивая тем самым их согласие на страдание и смерть во имя отказа от неправедной борьбы. Эта кротость в приятии своей доли в подражание Христу становится характерным для русского человека идеалом, который золотой нитью проходит через русскую жизнь и искусство вплоть до наших дней. Русские первыми отметили смирение в природе Христа, что вовсе не казалось важным ни в Византии, ни на Западе вплоть до времени св. Франциска, жившего спустя примерно двести лет после мученической смерти Бориса и Глеба.