- Понятно.
- Эта дверь двойная и металлическая, и на всю ширину с механическим запором с нашей стороны -- порядок такой, у меня ведь все документы в сейфе.
- А техничкам мыло, тряпки, порошки я выдаю?
- Нет. Ты заметила, что для технички четвёртого этажа площадь уборки получается много меньше. Сонечка работает давно, она этим занимается, и у завхоза всё получает, и девчатам выдаёт, это не твоя забота. Ещё хочу сказать, до этого времени как-то так сложилось, я следила за чистотой во всём отделении, но теперь за всем этим будешь следить именно ты, - она улыбнулась, - а я буду только отвечать и делать замечания только тебе. Не обидишься?
- Нет, ругайте, сколько хотите, - засмеялась Сульма.
- Ещё у меня частенько бывают гости из других отделений, часто приезжие, и тебе придётся быть на побегушках, кофеёк приготовить, салатики, в магазин сбегать, в столовую. Обычно это бывает после семинаров, симпозиумов, консультаций на комиссиях, как правило, по вечерам. У тебя ведь вечера свободные, никто тебя вечером дома не ждёт?
- Конечно, в этом плане я свободна.
- Ещё я хочу, чтобы ни одна душа на свете не знала о том, что происходит в моих кабинетах. Умеешь держать язык за зубами?
- Да, не беспокойтесь.
- И о себе, о своей работе тоже помалкивай, не делись своими заботами ни с кем, никто не должен о тебе ничего знать, ни кто ты, ни откуда -- санитарка и всё. Женщины -- народ любопытный, советую на все расспросы отмалчиваться.
- Всё поняла, Амина Ренатовна.
- За два-три дня в конце месяца приходи, познакомлю тебя со всеми твоими подопечными, с Абрамовной. Она за пару дней посвятит тебя во все тонкости, а с первого числа будешь одна здесь хозяйничать. Надо нам будет Абрамовну проводить на пенсию по-человечески, стол накрыть, цветы, подарки выбрать. Что бы ей такое хорошее подарить? - Задумалась она. - Чтобы надолго тёплое воспоминание о нас осталось.
- Амина Ренатовна, она же пожилая женщина, давайте ей подарим шаль пуховую.
- Шаль? Идея хорошая. Достать что ли сможешь?
- Мне сестра из Волгограда четыре штуки прислала для продажи, большие, пушистые. Одну я себе оставила, одну продала, а ещё две пока лежат.
- Принеси. Посмотрю. А на рынке-то ты чем торгуешь?
- Подушками пуховыми. Да от мамы из Казахстана постельным.
- А подушки откуда?
- Из деревни моей с Красноуфимского района. Там сестра жить осталась, так ей вся деревня пух гусиный несёт, а она уже подушки делает.
- А как привозишь сюда?
- Брат в Свердловске живёт, у него своя "ГАЗель" грузовая.
- Семейный бизнес, значит.
- Вроде того.
- А одеяла пуховые не делаете?
- Как-то не до этого пока.
- Ну ладно, Сульма, всё на сегодня. У меня через двадцать минут в больничном корпусе осмотр назначен.
- Мне, значит, числа двадцать восьмого сюда явиться?
- Да.
- А шаль когда занести?
- Хоть завтра.
- А вы до скольки работаете?
- До шести вечера. Давай иди.
- Спасибо, Амина Ренатовна. До свидания.
Пока в конференцзале собравшиеся произносили слова благодарности Абрамовне, награждали, вручали подарки, Сульма в белом медицинском халате, в белой косынке спрятав свои волосы, в чёрных туфельках на высоком каблучке накрывала стол на семь персон в комнате ожидания. Бутылочка коньяка, два блюда с салатами, хрустальные рюмашки на высокой ножке, вилки, на электроплите кастрюля жирных цыплят табака в бульоне из столовой.
- Так, салфеток не хватает, - отыскала в серванте у заведующей, разложила под тарелочки. - Ещё цветы ведь принесут, - приготовила вазу с водой. - Всё вроде. Пора на себя взглянуть, - прошла в свой закуточек, подкрасила губки, посмотрелась в узкое высокое зеркало. Не найдя изъянов, вернулась к накрытому столу, присела на кушетку, ожидаючи.
Она волновалась всё-таки, как-то встретят её в коллективе. Не терпелось увидеть своих подчинённых, понять, что они подумают о её назначении.
- Главное, не казаться беспечной... Улыбаться лишь слегка... И не высказываться ни в коем случае... Только слушать и смотреть, я в сегодняшнем застолье должна быть самой незаметной... Всё, что надо, скажет обо мне Амина Ренатовна...
Вспомнился недавний разговор с Абрамовной.
- Как тебя зовут?
- Сульма.
- Татарочку подобрала себе Ренатовна, значит.
- А вы кто по национальности?
- Разве не понятно, - смеялась та, - Абрамы все евреи. А отца у тебя как зовут?
- Адамат. Умер уже. Шесть лет назад.
- Адамат, говоришь? Интересно! Я -- Абрамовна, а ты, стало быть, Адамовна? - Продолжала та смеяться. - Девчонки быстро к тебе привыкнут. Сульма очень редкое имя, явно татарское, а здесь ведь в основном русские все. Лучше, если будут тебя Адамовной кликать, почти как Абрамовна.
- У нас, у татар, нет отчеств.
- Это у вас, а русские любят по отчеству называть, и уважительно это. Да и на татарку ты совсем не похожа, лицом-то белёхонька.
- Дед у меня русским был, от него это через маму передалось, говорили.
- В большой семье-то росла?
- Восемь человек, пятеро детей, все старше меня.
- Братья есть?
- Два.
- Родом-то откуда?
- Деревня в Красноуфимском районе.
- Мать-то жива?
- Да.
- С кем сейчас живёшь?
- Одна.
- Где?
- Квартира однокомнатная.
- Это хорошо, что жить есть где. Сейчас с этим распадом СССР вся экономика нарушилась, с жильём у молодёжи проблемы.
Шум, голоса в коридоре, хлопанье дверей разом перебили воспоминания. Она суетливо поднялась с кушетки, теребя полотенце в руках. А в приёмную уже входила Абрамовна в накинутой на плечи шали, с букетом алых роз, приглашая к столу четырёх совсем молоденьких девушек, которые несли пакеты, видимо, с подарками. Амина Ренатовна закрывала на ключ за вошедшими двери.
- Знакомьтесь, девчата, это -- Адамовна, она с завтрашнего дня здесь вместо меня начинает работать, - представила её пенсионерка сразу всем.
- Здравствуйте, - улыбнулась Сульма.
- Сонечка меня называют, четвёртый этаж.
- Оля, первый этаж.
- Катя, второй этаж.
- Сара, третий этаж.
- Сара -- это внучка моя, - уточнила Абрамовна.
- А я, стало быть, Адамовна, так меня здесь нарекли. По отцу.
- Амина Ренатовна, где вы там? Давайте к столу, пора подкрепиться, - командовала пенсионерка. - Рассаживайтесь, девчата, не стойте. Адамовна, подавай сразу горячее, нечего время тянуть, пора мне уже пенсионеркой себя почувствовать, - смеялась она, - я ведь в восемь утра родилась, мама говорила, царствия ей небесного.
Амина Ренатовна вышла из своего кабинета, присела во главе стола, напротив именинницы, поглядывая на всех.
- Адамовна, говоришь? - Улыбнулась пенсионерке. - Адамовна -- так Адамовна, мне нравится. - И продолжила. - Ещё раз, Абрамовна, с днём рождения тебя! Не теряйся, забегай к нам, и не только по нужде, но и в радости тоже. Давайте отметим это событие в узком кругу, девчата.
Хозяйничала за столом пенсионерка, это намного облегчало положение Сульмы. После третьей рюмашки заведующая ещё раз попросила слова у именинницы.
- Я вот что ещё хочу сказать. На Адамовну, кроме прочего, я повесила ответственность за организацию и контроль идеальной санитарии во всём отделении, спрашивать буду только с неё, а она -- с вас, так что будьте добры, не подведите и на все её замечания без обиды реагируйте. Всем понятно?
- Да.
- Конечно.
- Всё будет нормально.
- Ну вот и хорошо, - подвела итог заведующая, - давайте за это и выпьем, за нашу дружную работу.
х х х
Приближался Новый год. Это чувствовалось по оживлённой толкотне у прилавков, по суете при выборе подарков, на рынок то и дело подъезжали с товарами из разных районов машины, торговали и белорусы, и сибиряки, и свердловчане. Сульма, завороженная общим потоком, купила пару нарядных одёжек и всё ходила высматривала для себя приличную шубку. И дождалась-таки, купила светло-серую мутоновую. Подобрала под цвет серую норковую шапку, и нарадоваться не могла своим покупкам.