– Ну?! – взвыл от нетерпения Мишка, видя, что дегустатор не падает замертво. – Бургундское или нет?!
– Не ёрзай! – дурманящая жидкость из глубины веков здорово сглаживала горечь научно-технической неудачи, и Васька хмелел прямо на завидущих глазах приятеля. Он сделал еще несколько глотков и резюмировал. – Наверное, оно.
– Отдай! Это я бургундское заказывал, а ты можешь себе еще достать, – Мишка перешел к активным действиям и освободил Рынду от емкости.
– Дурак, это не оно! – попытался тот охладить его пыл.
– А что тогда? – более осторожная половина Мишкиного сознания снова заподозрила неладное. – То ты говоришь, что это оно, то не оно...
– Это... это... – Васька пощелкал пальцами в поисках нужного слова, посмотрел на потолок и определил. – Это – амброзия!
– Чего? – сморщился Мишка. Этого слова он не знал, а звучало оно достаточно подозрительно, чтобы не спешить принимать жидкость с таким названием внутрь.
– Ты пьешь или нет? – вмешался в диалог Костя.
Происходящее все-таки привлекло его внимание, а разговор со стаканом, бутылкой или даже ведром вина, находящегося в чужих руках, он воспринимал как личное оскорбление. Вино оно и есть вино, как его не называй. Плюнув на невесть куда запропастившийся портвейн, сторонник решительных действий теперь шалел при виде кувшина, интуитивно определив, что выпивки там никак не меньше ведра.
– Нет, Кот, жду твоих указаний, – огрызнулся Мишка, отверг все сомнения и припал к источнику.
– Амброзию еще олимпийцы пили, – Рында был человеком начитанным и в нетрезвом виде любил щегольнуть не только высокопарностью слога, но и эрудицией.
– Спортсмены, что ли? – равнодушно поинтересовался Кот, с болью в душе считая подергивания Мишкиного кадыка. Как тот глотает!
– Боги с Олимпа. Один Зевс там чего стоил!
– Слушай, а ты еще один кувшинчик можешь?.. – Костя чувствовал, что терпение лопнет задолго до того, как приятель утолит свою проклятую жажду. До чего ненасытная утроба... а он его еще другом считал!
– Еще? – переспросил Васька, ощущая себя всесильным, хроническим волшебником. – Это нам как раз тьфу!
– Не плюй в кувшин!
– Так его еще нет!
– Ну так давай! Действуй, напрягайся, а не тяни резину, не трави душу, не...
– Даю! – Василий ткнул пальцем в красную кнопку.
На этот раз свет не погас, и он успел вовремя зажмуриться.
***
Понедельник, 19 августа 1628 года до н.э.
Лица были искажены страхом – нормальная реакция на путч, поддержанный свыше. Несколько плакальщиц с распущенными волосами, которые ничего не видели, так как стояли позади всех, вяло взвыли, но быстро умолкли, никем не поддержанные. Им был не чужд дух коллективизма.
Выпученные глаза мертвеца, разверстый в немом крике рот...
Бубелу было наплевать на то, что наполнило льдом желудки мужчин и женщин. Дурак не ведал страха и смутно начал сознавать, что его обманули. Возможно, боги и поняли свою ошибку, но явно не спешили ее исправлять. Надо же, вместо того, чтобы сделать его настоящим воином, эти недостойные уважения и жертвоприношения небожители стащили из-под носа кувшин с вином.
– Арр! – зарычав от обиды, Бубел схватил лежащую в изголовье вождя секиру. Пригнувшись в боевой стойке, он оскалился на загорающиеся звезды в недоброй улыбке.
Дальнейшее не заставило себя долго ждать. В безоблачном небе сверкнула тихая молния и через несколько секунд последовал глухой удар. Мертвое тело содрогнулось. От очередного сотрясения глаза мертвеца вылетели из орбит и повисли около ушей на тоненьких ниточках-нервах.
Бубел отреагировал мгновенно.
Со свистом рассекая воздух, секира резко опустилась...
***
Воскресенье, 1 сентября 1991 года
Стоя на балконе, Семен видел вспышку и внезапную темноту у соседей. Это не помешало ему продолжать зловредно кукарекать, войдя в раж. Вскоре захлопали окна и несколько недоброжелательных голосов в разной тональности и каждый в своем стиле посоветовали заткнуться поздней пташке.
Он сделал паузу. Пересохшие губы искривились в вымученной улыбке. Длинный тут же не преминул напомнить, что ему осталось кукарекнуть еще пять раз. Саньковский ничем не мог помочь сонным «жаворонкам» – долг чести есть долг чести.
– Ку-ка-ре-ку!