Если на Марсе нет воды,
Воду выпили жиды.
Если на Марсе есть вода,
Пришла Хохляндия туда.
Прошли сутки. Подробности наша нынче знаменитая девица не заметила, не любила она место жительства.
В чёрненькой головке кружилось From Souvenirs To Souvenirs. Долго стоя посреди комнаты с закрытыми глазами, она распахнула их и оглядела стены с чертежами по специальности.
В телевизоре, который смотрела Елена, вещала Екатерина Андреева. Кто же ещё?
Очередной саммит (или как несколько позже выразились в третьем «Иване Царевиче», сусаммит) посвятили встрече пришельцев. Нашего президента на него не пустили, что расстроило Елену. Обама, Кэмерон, Олланд и Меркель обещали хорошо подумать над последствиями космического сюрприза. Японию почему-то представлял компьютерщик с забавной фамилией «Хакамада».
На саммите упомянули марсоходы, показания которых раньше никто не отрицал. Это не тот случай, который мы видели в прологе «Моего любимого марсианина». Некие противоположности правдорубов ещё с прошлого и даже позапрошлого века скрывали то, что мы обнаружили 19 сентября 2013 года. Была даже подробность, что показания советского аппарата Марс-3 засекретили по личному приказу Брежнева.
Хорошо хоть, бурление началось уже после московского Дня города. А то бы испортили нам праздник.
К тому времени совсем недавно в России попросил убежища Эдвард С-н. О нём особо никто не думал. Куда уж там, когда творится эпохальное открытие.
Радио «Звезда» Елена тоже послушала. С речью кандидата физико-математических наук Сергеевского.
— Вы знаете, что на саммите присутствовал мистер Гаррис из NASA. Роскосмосу он не доверяет, что есть, то есть. — Он вспылил. — Вы не ослышались, Гаррис рассказал, что показания марсоходов скрывали в том числе по приказам брежневского руководства и лично Леонида Ильича. Таки да, мне в новой работе помогают некоторые иностранные учёные. Физик Фрёлих из Берлина приходит на помощь, когда я, Родион, не справляюсь. Юкио Хакамада, доктор философии из Стэнфорда, специализируется на программировании. Мне понравилось, как он изящно пошутил. Принялся философствовать, а затем оправдывался своей учёной степенью. Всего-навсего обыграл буквализм, вы что думали? — закончил хохотом. — Таки перейти к серьёзной теме? Мы уже поняли, что у бывшего Марса есть Луна. Почему увидели только сегодня, наука не знает.
В теленовости упомянули полицейского младшего лейтенанта Сидорина, который помогал Путину.[3] Ему принадлежала идея: надо сделать Елену Павловну Шишкину лидером команды космонавтов (ей уже знакомых). Всего их было трое. Выбирали методом тыка, а вернее, генератором случайных чисел.
Соотечественником был только один, Эраст Петрович Попов. Да-да, Елене нравилось, как этот настоящий патриот жаловался на Акунина, из-за которого имя и отчество вместе взятые звучат двусмысленно. Ну не нравилось ему, что Акунин оппозиционер и грузин. Ещё он как-то надел ушанку и заявил, что его вынудил американский астронавт. А что у Эраста украинское происхождение, так этим его лучше не обижать.
Роберт Ниро Браун принадлежал к вражескому контингенту. С Еленой и Эрастом он лишний раз не ссорился (можно же, если есть желание) и старался не смущать её национальной улыбкой. Головой (в смысле, причёской) напоминал Брюса Уиллиса, но спасителем мира назначили не его, а Елену. Девушка боялась, что американец принесёт с собой огнестрел. Мало ли?
Арсен Делон с говорящей фамилией. Лицо красивое, но нашу героиню этот молодой мужчина не очень-то волновал. В Елену он влюбился, тем самым вызывая тревогу. Одно она знала точно: одеколон этот Делон тоже не пьёт. Но французика русская девушка если не отшивала, то относилась с иронией.
Новости с Андреевой и радио «Звезда» закончились. Дальше Елена смотрела «Кто хочет стать миллионером?». Конечно, российскую версию, не чужую. Участвовал там её папаша Павел Шишкин. То есть в нашу версию ныне приглашают только знаменитостей. Однако Шишкин не просто журналист «Комсомольской правды», и не просто отец одного из космонавтов и инженеров, а отец сегодняшней звезды. Во всяком случае, её прославили именно тогдашние странные события.[4]
Слегка небритый Павел Романович вёл себя тихо. В рубашке с закатанными рукавами, как обычно. Елена радовалась, что он флегматик, не то что какие-нибудь негритосы.
Одно кресло пустовало. Шишкин ждал, когда Дмитрий Тябров продолжит.
— Восьмой вопрос, 25 000 рублей.