— Ты чего улыбаешься? — спросил Ларс, занимая нам место посередине высокой трибуны аудитории.
— Да так, потом расскажу, — сказала я.
Когда Виктор Гинзберг начал лекцию, установилась тишина, только было слышно, как стучат клавиши голопланшетов, переводя звуковую запись в формат для чтения.
Лекция была о том, какие существуют виды внедрений. Я записывала и поражалась, сколько вариаций придумало человечество, чтобы утащить, изменить, переделать информацию. Как бы ни развивались технологии защиты, всегда находился кто-то, кто изобретал новый способ взлома.
В конце лекции профессор решил добавить немного интерактива и предложил привести примеры удачных попыток внедрения в системы безопасности.
Я вспомнила про компьютер, который мы с Ларсом обнаружили, и тоже протянула руку. Ларс, заметив это, резко прижал мою руку к столу.
— Ты что! С ума сошёл? — возмутилась я.
— Не тяни руку! — он холодно улыбнулся.
— Это ещё почему? — пошептала я.
— Ну про что ты хочешь рассказать?
— Как про что? Про то, что мы с тобой обнаружили в библиотеке! — я искренне недоумевала, почему Ларс так противится, он же должен был доложить об этом.
И вдруг поняла:
— Ты что? Ты до сих пор никому не сказал?
— Кадет Горич, — вдруг прозвучал голос профессора, — вы хотели что-то сказать.
Я встала, но услышала шёпот Ларса:
— Ална, пожалуйста, не надо.
— Нет профессор, то, что я хотела сказать, уже рассказали.
Профессор Гинзберг улыбнулся:
— Хорошо, садитесь.
Вернувшись на место, я гневно посмотрела на Ларса и прошептала:
— С тебя должок. Ты мне будешь должен всё объяснить.
— Да-да, конечно, — Ларс улыбнулся, но его улыбка была какой-то неестественной, натянутой, как бывает, когда тебе совсем не до смеха, но ты вынужден демонстрировать, что всё в порядке.
Следующая лекция была с «моими», с тенорцами, у нас было пилотирование. Мы впервые должны были выйти на орбиту и оттуда пролететь по заданной траектории. Я готовилась несколько месяцев, доводя себя до изнурения в тренажёрной. Но это дало свои плоды. Движения стали увереннее и чётче, а скорость реакции в несколько раз быстрее, чем до этого.
— Я провожу тебя до ангаров, — виновато сказал Ларс.
По пути он стал рассказывать, что тогда не успел, что у него было ещё одно маленькое дело, но он прямо сейчас пойдёт в деканат и всё расскажет.
Уже у выхода на территорию учебного космоцентра, куда пропускали только тех кадетов, чьи специальности были связаны либо с техническим обслуживанием, либо с пилотированием, мы остановились, потому как у Ларса не было пропуска.
Внезапно Ларс меня крепко обнял, прижал к себе и прошептал:
— Прости меня, Ална.
— Да ладно, — я немного поразилась, что парень так расстроился. Он не казался таким чувствительным к замечаниям. — Не бери в голову, я не злюсь, просто сделай это.
И пошла через рамку, считывающую права допуска.
Оглянулась. Ларс всё ещё стоял и каким-то несчастным взглядом смотрел мне вслед. В душе заворочалось противное липкое чувство, что я что-то упускаю. Но сейчас было не до этого. Решила, что вытрясу из него всю правду по возвращении. Уж тогда-то он от меня не отвертится.
Я махнула ему и побежала, потому что увидела, что почти вся наша группа уже заходит в приветливо распахнувшиеся двери ангара.
Ура! Меня ждёт полёт.
26 глава
Птица
Какие они были красивые! Как они дружно стояли в ряд! Новенькие блестящие двенадцать космолётов. Три боевых звена, по четыре космолёта в каждом.
Эти «маленькие» звёздные истребители были рассчитаны на одного пилота. Обладали полной системой жизнеобеспечения. Даже если бы произошла аварийная ситуация, то в каждом космолёте была спасательная капсула, в которой можно катапультироваться в открытый космос, и она обеспечивала ещё четыре астрономических часа жизни. По земным меркам — четверо суток. В этой капсуле был встроенный маячок и система питания с системой утилизации органических отходов.
Сегодня вылетало два звена. Все тенорцы и я. До сих пор не верится, что меня тоже допустили к полёту. Мне казалось, что преподаватели до последнего сомневались, но чувствуя свою вину за сбой системы, когда меня чуть было не отчислили из академии, о чём я не преминула напомнить, допуск мне выдали.
Задача на первый полёт была поставлена простая. Пролететь по элипсоидной орбите, которая проходила между двух планет — обе колонизированные, пространство между ними давно изучено. Именно поэтому первокурсников и пускали на этот маршрут — никаких сюрпризов.