К ректору я всё-таки дошла после всех лекций и, что удивительно, Эван Декартид принял меня сразу, выслушал, и тут же связался по коммуникатору с гардами.
Гарды снова задали мне всего несколько вопросов, тут же проверили выписку из медпункта, где меня латали в регенераторе сразу после странного, так не похожего на учебный, боя. После чего запросили у ректора доступ к записям урока и отпустили.
На следующий день кадета по имени Селена больше на курсе не было, а вместе с ней исчезла и наша инструктор по боёвке, и теперь вместо неё поставили одну девушку-арету с выпускного курса.
А Линара чуть позже мне рассказала, что Селена вообще непонятно как оказалась в академии, потому что никаких документов, подтверждающих основание находиться здесь: ни перевода из другой академии, ни сопроводительных писем — не нашли.
Наутро я столкнулась с Петрой, подругой Кайры, и она с обидой в голосе произнесла:
— Я смотрю, ты добилась своего? Радуйся, Кайра не вернётся в академию.
Я промолчала, да и что я могла ответить? Разве что, это не я добилась, а Кайра сама «добилась» всего того, что с ней произошло.
43 глава
Адриан
Пошло четыре ночи лунных боёв. До того, как я получу свою алетейю, один шаг и два боя, потому что в последнюю ночь нас осталось только четверо.
Двое парней с моего курса и один из гардов, гран-капитан, тот самый, что встречал нас с Алной, когда мы вернулись в академию после «приключения» на горящей планете. Его имя Варрес, и он, похоже, не из простых. Такой молодой, а уже гран-капитан. Жаль, у меня не было времени выяснить про него подробнее.
Я был уверен в себе, хотя энергетический обмен был каким-то странным, я даже позвонил отцу, чтобы посоветоваться. Но, как оказалось, волноваться было не о чем. Сила каждого из оставшихся продолжала расти, и с каждой победой мы получали всё больше энергии, поэтому те четверо, кто сейчас ожидал своей очереди, были невероятно сильны. И даже я не мог теперь сказать, что как наследник сильнее.
В этом был риск. Если силы равны, бой может затянуться, но больше пяти ночей драться нельзя. И тогда зовут алетейю, и есть такая легенда, что тот, кому алетейя благоволит, становится сильнее в её присутствии.
Я, конечно, надеялся победить раньше и не затягивать бой, но если такое всё же случится, то хотелось бы верить, что Птица выберет меня.
Прозвучал гонг, и вышла первая пара бойцов.
Кейд и Орин двинулись первыми. Их бой был точным, быстрым и почти бесшумным. Кейд работал на опережение, Орин ловко уворачивался, отбиваясь силовыми импульсами.
Парни были сильны, я видел, как они считывают друг друга, каждый словно предугадывает, что будет делать другой. Их движения были сдержанными, выверенными, и казалось, что их бою не будет конца, потому что они дрались уже час, а никто не показывал усталости или желания признать своё поражение.
Внезапно ситуация на арене изменилась. Кейд отступил от Орина всего на миг, у меня создалось впечатление, что что-то его отвлекло. И вдруг Орин вспыхнул, его кожа пошла синим свечением, а за спиной проявились… крылья! Какие-то острые и резкие, как у хищной птицы.
Все почувствовали, даже те, кто находился за пределами силового поля, что на арене резко возросло давление. Энергетические контуры бойцов сияли так, что сложно было смотреть. Это был признак того, что кульминация, крещендо[1] боя близко.
Кейд вернулся в бой, он пытался увеличить скорость, но видоизменившийся Орин был для него недосягаем. И вдруг и на коже Кейда тоже появились линии, и они засияли серебром, как контур нашей планеты Теноры. Его удары стали быстрее, а движения точнее.
И мне показалось, что у Кейда тоже будто начали проявляться крылья. Но Орин не дал возможности Кейду использовать проявившуюся трансформацию, он сбил соперника с ног, но не стал добивать, отошёл, дал ему подняться. Правила ритуала требовали уважения к поверженному противнику.
Теперь победитель нашей пары будет драться с Орином.
Я застыл в ожидании гонга. Лёгкие работали, накачивая кислород в кровь, ощущал, как энергия вливается в ток крови, делая меня тем, кто способен шагнуть за грань возможностей. И я уже был готов выпрыгнуть на арену, но вместо гонга к началу боя прозвучал сигнал боевой тревоги — три красных гудка.
Я взглянул на стоящего на той стороне арены гарда. Варрес, судя по свечению, исходящему от него, тоже был готов сделать шаг внутрь арены и биться до победы.