– Злодейки? Да… возможно, ваша сестра…
Сергей вздрогнул.
– Но Климентина не смогла бы столкнуть Коко в воду… она ниже ее ростом, – натянуто произнес он.
– Можно обратиться к наемному убийце… Простите, но пока у меня нет основания исключать вашу сестру из подозреваемых, при все моем уважении к ней.
Ростоцкий с раздражением сжал кулаки, но не сумел ничего возразить.
– Вскоре вы поймете, что моя сестра невиновна, – наконец, произнес он, уняв свой пыл. Былое хладнокровие вернулось к молодому человеку.
– Весьма надеюсь…
Мои слова прозвучали искренне.
Первым делом я решил побеседовать с подозреваемыми, которые имели личные мотивы поквитаться с мадемуазель. Визит, суливший самый неприятный разговор, я собрался совершить сразу.
Госпожа Великова. Пометил я в блокноте. В свете ходят слухи о ее бурных проявлениях ревности. Какие-то злые языки шепнули, что ее уважаемый супруг заинтересовался салонной певицей, и эти "интересы" уже успели приступить все границы дозволенного.
Великова всегда славилась своим пылким нравом, и даже светские правила не могли заставить ее прилюдно сдерживать чувства. Она демонстративно отказывалась посещать вечера, если на них была приглашена Коко. А мужу устроила шумную ссору, после которой съехала из его дома в съемные апартаменты.
Господин Великов заявил, что не имеет к Коко никакого отношения. И подтверждая свою правоту, не стал уговаривать строптивую жену вернуться, а попросту отлучился в Москву, сославшись на неотложные дела.
"Подождать, пока у супруги дурь пройдет", – сказал он одному из своих приятелей.
Со стороны эта ссора ничем не отличалась от предыдущих. Великова в порыве чувств переколотив очередной сервиз, всегда съезжала на квартиру. А ее супруг уезжал в Москву. Потом, спустя некоторое время, он возвращался. Великов навещал жену дабы узнать, достаточно ли она отдохнула, и не готова ли вернуться к семейному очагу? Затем следовало их не менее бурное примирение.
Свет с интересом наблюдал за развитием очередной яркой семейной сцены. Многие надеялись, что супруги, как обычно, вскорости помирятся и вернутся к былому жизненному укладу.
Однако на сей раз дела обстояли сложнее. Возможно, чтобы отомстить мужу, Великова нарочно приглашает к себе в гости самых отъявленных ловеласов Петербурга. Внешности она весьма привлекательной и, полагаю, подобные поступки заставляют ее супруга сильно беспокоиться. Наверняка доброжелатели шлют ему пачки писем с красочным описанием досуга его благоверной.
Войдя в просторный холл, я застал хозяйку, вернувшуюся с прогулки. На руках она держала маленькую флегматичную болонку.
Я извинился за непрошеный визит. Великова очаровательно улыбнулась мне.
– Ах, Вербин, оставьте, вы далеко не самый неприятный гость в этом доме, – произнесла она, отдавая собачку слуге. – Хотя догадываюсь о причине вашего визита… Пройдемте в гостиную…
Я послушно последовал за красавицей-хозяйкой.
– Не буду ханжей, – произнесла она, опускаясь в кресла, – туда этой нахалке и дорога! Не знаю, кто ее утопил, но этого следовало ожидать…
Великова строптиво надула губки.
– Благодарю за честность, – ответил я, присаживаясь в кресла напротив.
– Да, она прилюдно кокетничала с моим мужем, какой позор! – дама не скрывала раздражения. – Я люблю супруга до безумия, и ранее он не позволял себе подобных поступков… Да, у нас были ссоры, но сейчас я настроена более чем решительно… Чем его привлекла эта куртизанка? Он оскорбил меня!
Красавица поморщилась.
– Знаете, а я бы смогла совершить преступление ради любви, – самодовольно улыбнулась она, – какое наслаждение смотреть, как эта бесстыдница погибает в холодных водах!
– Простите, мне бы хотелось переговорить с вашим мужем?
Я сделал вид, что не знаю о его отъезде.
– Он в Москве… Но, уверена, мой благоверный супруг, – иронично произнесла собеседница, – будет все отрицать… Если уж мне клялся в своем безразличии к этой куртизанке, вам он скажет, что даже не припомнит ее имени… Но поверьте мне, любящая жена всегда почувствует неладное… Правда, Вербин, и не завидую вам и вашей любовнице, если вы задумаете обмануть Ольгу… Вашу супругу, точно, не проведешь.
Она рассмеялась своей шутке.
– Простите, а вам известно, что мадемуазель Коко была связана с тайной канцелярией? – я перевел разговор на интересующую меня тему.
– Мне безразлично, с чем она была связана, – презрительно хмыкнула дама, – единственное, что меня беспокоит – ее связь с моим мужем…
Великова прикрыла глаза и тяжко вздохнула, будто пытаясь унять боль в груди.
– Мне очень тяжело, поверьте, – произнесла она, закрыв глаза руками, – будто все рухнуло…
Надменность и уверенность оставили красавицу. Она не могла больше сдерживать свое внутреннее настроение.
– Не стоит отчаиваться заранее, – заметил я, – возможно, виною всему сплетни…
– Как бы мне хотелось в это верить, – дама печально улыбнулась.
– Возможно, некоторые "доброжелатели" желают вас рассорить с супругом, – предположил я, – поэтому раздувают сплетни.
Личико Великовой вдруг озарила мелькнувшая догадка.
– А ведь вы правы, Вербин! У нас столько завистников! – воскликнула она, затем, уняв свои чувства, дама гордо произнесла. – Однако супруг сам дал мне повод для ревности…
На сей раз господину Великову придется долго вымаливать прощение.
Сегодня вечером мы отправились на очередной бал. К сожалению, в этом доме обычно собирается далеко не самое интересное общество. Нам пришлось присутствовать, поскольку Ольга не желает обидеть хозяев.
Устав от публики, я выскользнула из зала в гостиную, где должны были принести мороженое. Пожалуй, самое приятное для меня событие за весь вечер.
Устроившись в кресле, я принялась за лакомство. Пока никто из гостей не желал угоститься сладостями, мне выпала редкая возможность насладиться одиночеством.
Однако мое уединение было нарушено графом Н*.
– Полагаю, этот вечер утомил вас, – произнес он, не скрывая иронии, – Единственное заманчивое в этом доме – мороженое…
Улыбнувшись мне, он опустился в кресло, стоявшее рядом.
Признаться, я весьма симпатизировала графу. Его честность и прямота вызывали уважение, и внешне он был очень приятен.
– Музыканты играли прескверно, – он будто бы читал мои мысли, – очень жаль, что наш с вами танец пришелся на эту какофонию…
Мне вдруг стало смешно.
– Ладно, не будем злословить, поедая мороженое хозяев, – попыталась я призвать собеседника к порядку.
– Не беда, я уже высказал хозяину свое мнение. Поэтому смею надеяться, следующий бал будет не столь удручающим. Он обещал учесть мои советы.
Положение графа в обществе позволяло ему делать замечания. Многие считали его чрезмерно резким, но ценили прямоту. Он никогда не говорил за спиною то, что не мог бы сказать в лицо.
– Разрешите взять у вас обещание? – вдруг произнес граф, его карие глаза лукаво заблестели.
– Да, конечно, – растерявшись, произнесла я.
– На следующем балу, когда мы встретимся, вы подарите мне два вальса.
Весьма неожиданная просьба, которая обрадовала меня.
– Обещаю, – растеряно улыбнулась я.
– Надеюсь, мое общество не кажется вам скучным? – вдруг искренне забеспокоился граф.
– Отнюдь, впервые за весь вечер я не скучаю, – честно призналась я.
– Рад вас развлечь…
Мы провели время в непринужденной болтовне. Графа заинтересовали мои приключения в Кисловодске. Затем он поведал мне о своей жизни.
Гости, вошедшие отведать мороженое, не отвлекали нас, разделившись на компании по общим интересам для беседы. Ни я, ни граф в эти компании не вписывались.
Наш разговор прервала Ольга. Я удивилась, что уже настало время ехать домой. Забавно, как быстро летят минуты за добрым разговором.
Когда мы возвращались домой, я боялась расспросов сестры о нашем разговоре с графом Н*. Однако Ольга не обмолвилась ни словом. Она обсуждала с Константином его встречу с Великовой.
Глава 3