Но за истекшие годы многое изменилось. Молодой завод вышел в число ведущих артиллерийских заводов страны. Коллектив научился не только выпускать орудия, созданные в других городах, но и проектировать свои, превосходящие по тактико-техническим данным лучшие артиллерийские системы. За это время небольшой конструкторский отдел стал многочисленным творческим коллективом.
Рос завод, формировалось КБ, а вместе с ним росли и люди.
Грабин уже не начинающий конструктор, каким он прибыл в город. Он — главный конструктор завода. В 1936 году награжден орденом Ленина, в 1939-м получил орден Красной Звезды.
И Петр Федорович Муравьев уже не тот медлительный, задумчивый работник, которому многое давалось с трудом. За ним уже утвердилось право быть ведущим конструктором всех главных проектов. И Ренне стал умелым, опытным организатором, возглавил отдел. Выросли и Шишкин, и Мещанинов…
Все эти мысли быстро пронеслись в голове Грабина. Он улыбнулся, шутливо поднял руки:
— Сдаюсь, братцы мои. Совсем перестал оглядываться назад. Но не подумайте, что зазнаюсь. За работой стал забывать свою родословную.
Он еще раз пожал руки каждому, а потом пригласил всех сесть.
— Давайте подведем итоги. Что у нас в активе? Что успели сделать?
Стали перечислять созданные системы, вспоминать перипетии, с которыми сталкивались в работе.
— А помните: «Заниматься опытно-конструкторской работой мы не будем. Нам хватает неприятностей и с производством»? — Горшков очень похоже скопировал бывшего директора завода Радкевича. Всех это очень развеселило. Припомнили, как украдкой готовили чертежи, сколько было трудностей с изготовлением опытных образцов.
Большая нагрузка не оставляла Грабину времени для воспоминаний. Он создавал коллектив, но редко анализировал, что сплачивает людей, что заставляет их забывать о личных делах, об отдыхе. Интересная работа? Но ведь далеко не всегда и не всех она удовлетворяет. Чувство долга? Но свой долг можно с успехом выполнять не только в их КБ.
Глядя на товарищей, Василий Гаврилович с душевной теплотой почувствовал, как они все близки ему. Вот они сидят перед ним, как сидели шесть лет назад на местном железнодорожном вокзале, возмущаясь, что никто их не встретил, что не пришла обещанная машина. С неувязок началась их работа на заводе. Но никто не спасовал, не уехал назад, в Москву. Были конфликты, случались ссоры, но внутренние связи не нарушались.
И тут до Грабина сквозь пелену воспоминаний дошли слова, касающиеся лично его. Говорил Константин Константинович Ренне:
— Василий Гаврилович не дает нам остановиться…
Вот она сила, которая все эти годы цементирует коллектив! С какой-то пронзительной ясностью Грабин понял, как он прав, что все эти годы ведет людей за собой, дает им перспективу. И именно эта нацеленность вперед определяет успех.
Почему-то вспомнились детские годы, когда мальчишкой первый раз пришел на мельницу к Федоренко. Насекали жернова. Часа через два руки сделались чужими, молоток и зубило стали непомерно тяжелыми, пот заливал лицо. Он присел на деревянный настил.
— Вставай, — резко окликнул его отец, — не смей раскисать. В работу втянуться надо.
Встал, снова начал крошить камень, через силу поднимал тяжелый молоток, с трудом удерживал зубило. На другой день работать стало полегче…
— Сделано нами много, — сказал Василий Гаврилович. — За это нас благодарит страна. Но давайте сегодня, уж если мы собрались вместе, поговорим о том, что надо сделать — Он взял со стола папку с бумагами. — Вот заявка на создание новой танковой пушки калибра восемьдесят пять миллиметров. А это наметки будущей стосемимиллиметровой. Времени нам отпущено…
— Как всегда, очень мало! — засмеялся Горшков.
— Угадал, Иван Андреевич, — принял шутку Грабин. — Поэтому вместо праздника давайте подумаем, что еще нужно выполнить, чтобы ускорить проектирование и изготовление артиллерийских систем…
Не ограничившись общими словами, Василий Гаврилович дал каждому конкретное задание, назначил время, когда нужно будет доложить свои предложения.
— Прошу учесть, что мы не просто исполнители заказов, спущенных сверху, а исследователи. Каждый должен чувствовать себя не чертежником, а творцом, и на первом месте должно быть не количество выданных листов, а ценность предложенных идей.