– Звучит одновременно и мерзко и благородно. Но что теперь с Банзаем делать?
– Не переживай. Он союзник, зерглинг потаскает его в себе минут пять, а потом выплюнет и пометит как несъедобное.
– Пометит в смысле обоссыт?
– Если ты имеешь в виду жидкостные выделения из отходо–выводящего органа, то да.
– Фу. Мальчики, если прикоснётесь к Банзаю, то ко мне потом не приближайтесь.
Мальчики вообще никак не прореагировали, но на ус намотали. Маша посмотрела на свои руки, вымазанные в крови и недопереваренной пище.
«Надо бы помыться, – подумала она. – Но до ближайшего умывальника отсюда несколько тысяч световых лет.»
– О. Дружок, иди сюда! – подозвала на одного из своих миньонов. – Оближи мне руки.
Улучшенный зерглинг с охотой стал исполнять приказ своей хозяйки, слизывая мутную кровь с трёхпалых рук, оставляя взамен липкую и слизистую слюну. Но лучше уж так, чем ходить окровавленной. С учётом окраса Маши получилось бы совсем зловеще, но эффектно.
– Кстати, ничего, что мы устроили такой долгий привал? – спросила Маша, обсыпая руки песком.
– Ничего. Азра не ставила для нашего задания чётких сроков. Да и полезно это.
– Чем же ковыряние в кишках зерглинга может быть полезным?
– Теперь ты лучше знаешь их анатомию и сможешь эффективнее их лечить. Хорошо бы, если бы ты заглянула в гидралиска, но дикие все разбежались, – Седьмая выразительно поглядела в сторону их стаи, где почувствовавшие неладное гидралиски пытались слиться с пейзажем. – Хотя есть вариант с одним из наших.
– Да ты с ума сошла. Они же дорогие! За каждого полтинник веспена плачен. Вторая за такое нам головы пооткручивает.
– Ничего. Она должна понимать, что твой опыт во врачевании важнее. Сколько гидралисков ты сможешь спасти, если лучше узнаешь их изнутри? – сказала Седьмая и стала подзывать «жертвенного ягнёнка».
– Сестра, лучше не надо, – Маша не на шутку перепугалась, что Седьмая забьёт одного из гидралисков чисто в научных целях. – Мы сейчас в походе и каждый гидралиск важен для обороны. Давай займёмся этим в более подходящее для науки время.
– Хм–м–м, – Седьмая задумалась, даже почесала пальцами подбородок. – В твоих словах есть логика. И пожалуй ты права.
Маша облегчённо выдохнула. С Седьмой станется выпотрошить ещё живого гидралиска, чтобы показать и рассказать как в нём что работает. По местным стандартам Седьмая считалась гуманистом, но её гуманизм распространялся исключительно на других разумных зергов, таких как её сёстры. Вот о них она всерьёз заботилась как могла, даже о Третьей, все остальные для неё - это бегающие инструменты. После того конфликта между Восьмой и Третьей, у Седьмой с Машей был об этом разговор. Она стояла на стороне младшей сестры, но не по той причине, о которой думала Маша - Третья действительно проявила неуважение, сожрав трутня из свиты Маши. Но потом ещё долго отчитывала младшую за чрезмерно ассиметричный ответ. Со стороны, если проводить параллели с человеком, то это всё равно что за щелбан начать пырять обидчика ножом. И тут уже получается, что Маша со всех сторон неправа и отморозок по зерговским понятиям.
Вообще, зерги живут по ЗУЕ – зерговский уклад един. Почти как в тюрьме или какой-то строгой армии, основные понятия которые всем известны с рождения. Всем, кроме Маши и её свиты. Которые, походу, по местным понятиям, приобретут славу лютых отморозков за то, что стреляют там, где можно разойтись миром и договариваются - О УЖАС - с врагом, когда его можно, а главное нужно, съесть. Поэтому Седьмая и была так удивлена появлению в их отряде Саши, с которой, кстати, сама Маша не знала что делать.
С Сашей стоило ещё разобраться, ибо собаки лают, а караван идёт. До коли, до дела, неожиданное пополнение пока погрузили на одного из трутней. Зерги, конечно, умеют регенерировать, но не с такими ранами, как у Саши. Шальным выстрелом дротиков Маша серьёзно её покалечила, две задние ноги Седьмая просто ампутировала, так как прирастить их обратно не представлялось ей возможной, дротики просто раздробили суставы. А вот одну из ног удалось спасти, и к завтрашнему дню Саша смогла бы встать на оставшиеся четыре ноги и даже передвигаться самостоятельно, подтаскивая за собой волочащееся по земле брюшко. Ноги и жвала, конечно, отрастут, но на это уйдёт время. Сама же Саша представляла из себя, мягко говоря, очень слабую особь, её изначальные параметры были значительно занижены. Чёрт, да даже Маша после вылупления могла контролировать десять юнитов, а Саша - только пять. Примерно такие же дебафы в большей и меньшей степени ко всем остальным параметрам. Слабые конечности, тонкая броня, тупые когти, и - вишенка на торте - Саша была труслива. По словам Седьмой, Саша стала такой потому, что за яйцом плохо ухаживали, а вернее сказать, вообще не ухаживали, может быть, где–то по дороге уронили и пару раз на него наступили. Такие бракованные яйца она, Седьмая, обычно, по долгу службы, уничтожает. Всё это Седьмая высказывала в присутствии Саши, ни сколько её не жалея, в этот момент на упомянутую мать стаи было стыдно смотреть. Похоже, она осознавала всё своё несовершенство и ущербность.
– Но! Эти недостатки частично можно смягчить за счёт мутаций, – подсластила Седьмая пилюлю, а потом всё-таки подбросила говна в вентилятор. – Хотя, сестра, на твоём месте я бы не стала заморачиваться. Если хочешь заиметь себе в свиту мать стаи, о которой ничего не будет знать Азра, то купи качественное яйцо. А эту, – Седьмая кивнула в сторону Саши, – пусти на переработку в биомассу.
Высказав своё профессиональное мнение, Седьмая отвалила по своим делам, ибо надо постоянно сканировать пространство в поисках опасности.
– Простите меня, о великая, – обратилась Саша к Маше. – Я такая бесполезная.
– Не бойся, Саша, никто тебя не съест, – утешала Маша Сашу, которая с каждом словом Седьмой становилась всё бледнее и грустнее. Её слабая псионика и в подмётки не годилась таким монстрам, какими были Седьмая и Маша, а именно по сравнению с ней они и были монстрами псионики. Поэтому они легко читали её эмоции. От Сашей веяло тоской и унынием, она ощущала себя даже не пятым колесам, а третьем ботинком неподходящего размера. Ей уже самой хотелось, чтобы её убили и переварили, только бы не создавать никаким проблем столь величественным персонам, в чью компанию она угодила.
«Блин, не машина смерти, а какая–то ЭМО из рода зергов» – поморщилась Маша от её всепропальщицких мыслей. Ей её даже жалко стало.
– Правда? Но почему?
– Долго объяснять, – сказала Маша и погладила Сашу по короне. – Но я никогда не могла устоять перед брошенными под дождём рыжими котятами.
Саша окраской походила именно на котёнка - светло жёлтый цвет с будто изъеденный ржавчиной узором. Когда ей дали поесть тушу свежеубитого зерглинга, она окончательно успокоилась. Чавкала мясом Саша так, что хруст костей стоял, и таким поведением вызывала нездоровый аппетит у всех смотрящих. В ответ на это зрелище Седьмая, не имеющая пищеварительной системы, лишь закатывала глаза, мясо и крип она считала пищей низших зергов. По её мнению, матери стаи должны питаться исключительно биомассой. При виде закатывания глаз Седьмой Маша только усмехалась.
«Тоже мне, выискалась, аристократка, – ехидно думала она. – Как говорила баба Нюра у нас в школьной столовой: "Дома будете жрать что хотите. Здесь жрите что дают."»
Правда, сама Маша тоже не ела мясо зерглингов. Ну не могла она, слишком они на собак походили. Да и «есть сырое мясо»
Понятно, что организм матери стаи сожрёт, облизнётся и ещё попросит, но человеческий разум цеплялся на стереотипы. К сырому мясу она не прикасалась, кровь пила, да, она здесь вместо воды. А так, на завтрак - крип желеобразный, на обед - крип твёрдый, на ужин - суп из крипа с биомассой. Диета как в том анекдоте:
– Бэрримор, что у нас на завтрак?
– Овсянка, сэр.
– Бэрримор, а что у нас на обед?
– Овсянка, сэр.
– И на ужин тоже эта чёртова овсянка?
– Нет, сэр, котлеты.
– Ну слава богу. Из свинины или говядины?
– Из овсянки, сэр.