Выбрать главу

   Народ мой разошелся по каютам, обезьянок на палубе тоже нет. В том числе Белого Йога. Каждый уточняет собственную жизненную позицию. Остался я один против вакуума и космоса разом.

   Шар что-то шепчет, сопровождая шепот Моцартом. Получается вполне комфортно, проблемы спасения уходят в подсознание. Пусть, там и место.

   И я возвращаюсь к личному. Где-то в Пустоте затерялась Илона. Одна в бескрайности, не зная ни времени, ни пространства. Сколько такое может выдержать человек? Откуда взять такую силу терпения? Что происходит с его сознанием, душой?

   Неоднородность вакуума означает и его многослойность. Сибрус говорит о семи слоях. Не менее... На разных этажах пси-фактор может проявиться по-разному. Может ли там человек сотворить себе нечто, заменяющее потерянную реальность и наслаждаться миражами собственного воображения? И какие это миражи, если они реально осязаемы?

   От провала в рубке веет запахом Илоны. Ароматом мемфисских лотосов. Лотосы тянут за собой тени прошлого и будущего. Я не сплю, но меня окружают сновидения, бывшие и возможные. Сновидения Илоны, не мои. Сквозь сны пробивается ее голос. Странны для нее эти слова...

   - ...не надо плакать, я совсем не потерялась. Я рядом. Ты никогда не был в Небесной России?

   Опять враждебная Сибрусу Роза Мира. Илона, как и я, не доверяла цеховым жрецам. Чистое сердце не примет религиозного суррогата. И вот, она сообщает, что нашла прибежище в Небесной России. Таков путь восхождения: из Небесной России в Небесный Иерусалим, затем Синклит Мира, а на вершине Элита Шаданакара. Такова запредельная демократия Розы Мира.

   Я вспомнил. Мы спорили о ценностях Цехов. По незрелой молодости я защищал "свой". Илона легко развалила мою защиту, посмеявшись над спецификой понимания любви, внедряемой в Розе Мира. И особенно - посмертной.

   Как она смеялась над фундаментальной цеховой фразой! Я вспомнил и ее.

   "Та любовь между мужчиной и женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобожденная от всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость, но от задач продолжения рода она совершенно откреплена и вообще не имеет ничего схожего с телесной близостью в Энрофе".

   Это о той самой Небесной России. И что, теперь она станет опровергать себя ту, прежнюю? И почему, как это Небесная Россия смыкается с Антаресом? Смежные миры? Не Галактика получается, а коммунальная квартира.

   - ...Алекс, о чем? Нам-то какая разница? Какое нам дело до Агуары? До всех других? Существуем только мы с тобой, мы вдвоем. Поодиночке нас нет...

   Я перебил ее:

   - Помнишь, мы искали клад? Кто-то кому-то сказал, что где-то что-то зарыто? Мы не нашли. Но ведь он существует. Кто-то найдет...

   Эх, заняться бы сейчас поиском клада! И лучше не одного, а нескольких. Думаю, их предусмотрено столько, что хватит на всех живущих. Илона поправила меня:

   - Мало ли что и где зарыто! Не существует для нас, - значит вообще не существует. Недоступность, недостижимость - все равно что отсутствие. Разве для тебя есть бесконечность? И у нас ее нет.

   Вот: "для тебя", "у нас". Она разделила. Кто ее научил так делать? У нее в небесах тоже свои ограничения. И там никакой демократии... Мне стало скучно. Но я сказал, чтобы лучше понять себя:

   - Кругом нас рассыпаны куски бесконечности. Маленькие, побольше... Бесконечность разбилась и разлетелась во всем мирам. Взяться всем вместе и собрать. И соединить в целое.

   Сказал и засомневался. Разве мы с Илоной могли вот так думать и говорить? Да ни за что!

   - Кто ты? - спросил я.

   Раздался звонкий смех и последовал ответ. Как колокольчики прозвенели.

   - Звента-Свентана... Я Звента-Свентана...

   Безобразие, расстроился я. И тут обман. Не Илона, и не из Небесной России. Эта Звента... Я знаю, кто она. Это так называемая монада, символ Розы Мира. И обитать обязана на верхах Шаданакара. Воплощение женственности. В Цехе Гора ее зовут Изидой.

   Было у Илоны любимое четверостишие, взятое у поэта Николая Гумилева.

   У Лилит - недоступных созвездий венец,

   В ее странах алмазные солнца цветут,

   А у Евы - и дети, и стадо овец,

   В огороде картофель, и в доме уют.

   Почему она мне его читала не раз? Я не думал на Земле об этом. Хотела сказать, что в ней живут и день, и ночь? Кухонное полотенце в руках и звезды в глазах?